Весенняя школа и «всеобщий труд» Маркса

9 мая 2017 г. Указом Президента была утверждена Программа "О Стратегии развития  информационного  общества  в  Российской  Федерации на  2017-2030 годы". После Распоряжения Правительства РФ от 28 июля 2017 г.  появилась программа  "Цифровая  экономика Российской Федерации". Разумеется, для этого были все предпосылки, и вообще – это правильное направление. Ведь мы живём сейчас в совсем новую эпоху: во второй половине XX в. возникает и формируется новая цивилизационная концепция современного общества, получившая название теории постиндустриального, или информационного, общества. Автор книги «Грядущее постиндустриальное общество» (1973), представляющей собой наиболее содержательный анализ постиндустриального общества, Д. Белл, писал о себе: «Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории... Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме». Понятно, что общество претерпевает глубокие технологические, экономические и культурные изменения. И это не зависит от политического строя, скорее от развития научно-технического прогресса. 

Классическая теория постиндустриализма исходит из трех основных положений:

1. Источником производительности и роста нового этапа общественного развития  являются знания во всех областях экономической деятельности (через обработку информации).

2. Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг – к новой крупнейшей сфере экономической деятельности, состоящей в воздействии на человека, а не на природу. (Для справки: постиндустриальными странами называют, как правило, те, в которых на сферу услуг приходится значительно более половины ВВП. Не потому ли у нас теперь медицина и образование – услуги? Просто чтобы соответствовать красивому статусу.) 

3. В новой экономике всё возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.

Мы видим, что по пункту №2 Россия формально набрала себе баллы для принятия в круг постиндустриальных стран. Даже пункт №1 можно признать частично реализующимся, ведь у нас уже есть госуслуги, электронный документооборот и т.п., т.е. прогресс имеет место быть. А вот пункт №3 - явно фантастика. 

Как говорил ещё теоретик Тоффлер, эпохи делятся по специфическим видам производства, сейчас главное – производство информации. Также теоретики Белл и Кастельс особо выделяли знания, науку (прежде всего – фундаментальную), которая становится непосредственной производительной силой. А впервые об этом открытии говорил как раз К. Маркс. Он предсказал процесс вырождения фундаментальных понятий товарного производства в новую историческую форму труда, идущую на смену машинному («индустриальному») с его делением на конкретный и абстрактный труд, - «всеобщего», или «научного», труда. Постиндустриализм связан с революцией в информационных технологиях, вызванной достижениями в области электроники, связи, компьютерной техники, генной инженерии. Резко сокращается численность и уменьшается роль промышленного пролетариата (пролетариата «фабричных труб»), на первый план выходят работники интеллектуального труда, организаторы производства, техническая интеллигенция, административные кадры. Центральным моментом является представление о компьютерном труде как о современной форме «всеобщего труда», - материального труда, суть которого состоит в том, что он есть производство информации, то есть производство абстрактных материальных структур. Возникновение производства абстрактных материальных структур - самое поразительное достижение современного общества.

Но в нашем обществе тонко запущен и активно продвигается лозунг «Зачем нам это учить, если нам эти знания не пригодятся?» Абстракция – как бы сложно, творчество – как бы лишне. Это стало уже очень даже работающим социальным мифом. К тому же в насущной реальности при рекламе образованности почему-то (на самом деле - из-за недостатка средств) усиленно сокращают бюджетные места в вузах и хвалят рабочие специальности. Говорят о цифровизации экономики, но многие школы с трудом тянут нормальный интернет (как нет устойчивой связи, так и не хватает покрытия на все пристройки здания школы), компьютеры есть только в классах информатики, нет встроенных в парты специальных учебных планшетов и т.д. (собственно, не оборудованы – хотя бы классически - многие классы химии, биологии, физики и т.п. и не все кабинеты имеют проекторы и экраны). Самое главное – красиво и правильно (прямо как «Кодекс строителя коммунизма») написанный федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС) сразу разбивается о мощь развлекательной индустрии (компьютерные игры и пр.). А массовых навязчивых разъяснений (через социальные видеоролики, видеолекции, разделы учебных платформ) той самой Стратегии - по цифровой экономике, по формированию hard skills («твердые навыки», т.е. профессиональные умения) и soft skills («мягкие навыки», т.е. междисциплинарные) - нет. А ведь это должно стать идеей для подрастающего поколения. Зато обещают ввести дополнительные уроки патриотизма. 

Кастельс (а он писал об этом ещё 20 лет назад) говорил о существенном росте роли государства. Вот как раз этого роста и не видно сейчас в России: лодка не сильно качается, и ладно. Если в СССР развитие всем было наглядно видно (поэтому и дети понимали, что нужно учиться), то сейчас из-за «финансовой нестабильности», «нестабильной фазы экономики» развитие не особо видно (всё ещё не отремонтированные дороги и поликлиники, парты советских времён и т.д.). Общество замерло. Это хорошо видно не на центральных улицах и площадях городов, где много огней и рекламы, а внутри обычных дворов, на второстепенных улицах, в промзонах.

Все сторонники постиндустриальной концепции сходятся в признании современного (постиндустриального) общества как состояния глубоких социальных ломок, неопределённости, противоречий, вызывающих «шок будущего», фактически - в признании глубокого кризиса мировой цивилизации. Две черты этого кризиса: процесс политизации и идеологизации общественных движений, экономической и другой деятельности, и угроза возврата в «тёмные века»... 

Видимо, дистанционное образование как третий вид (после очного и семейного) уже останется в нашей жизни. С этой целью разрабатывается российская платформа для учебных видеоконференций (аналог zoom) в рамках портала Госуслуги. Больше ничего в повороте школы на цифровую экономику в середине летних школьных каникул не слышно. Пока мы проводим пришкольные лагеря без инвентаря для детей и без питания учителей. 

(использованы материалы научной статьи Орлова В.В. «Постиндустриальное общество и Россия», специальность «Политологические науки», журнал  «Философия и общество», 2003 г.)