Председатель Центробанка России Э.С. Набиуллина ответила на вопросы депутатов-коммунистов в Госдуме

М.В. Щапов, КПРФ:

- Уважаемая Эльвира Сахипзадовна!

Вопрос по повышению ставки НДС на 2 процента. В своем докладе вы сказали, что это решение не окажет значительного влияния на инфляцию в этом году, но многие эксперты считают, что только повышение НДС повлечет единовременное повышение цен в большинстве отраслей минимум на 4 процента, а скорее всего больше. Что, по вашему мнению, позволит скомпенсировать этот рост и уложиться в обозначенные вами параметры инфляции? И какое, на ваш взгляд, долгосрочное влияние на инфляцию окажет повышение ставки НДС, будет ли уровень инфляции находиться под влиянием этого решения в 2019-2020 годах?

Спасибо.

Э.С. Набиуллина:

- Наша оценка, что прямой эффект, прямой эффект от повышения НДС на 2 процента будет где-то около 1 процента плюс, минус. У нас пока политика денежно-кредитная остается умеренно жесткой, мы не пришли к нейтральной и это позволит сдерживать перенос издержек

предприятий на уплату налога в цены потребителя, то есть в отличие, например, от налога с продаж, которые практически целиком переносятся в цены, НДС, нагрузка по НДС может частично оставаться на издержках предприятий. Но, конечно, это прямой расчет, много будет зависеть от того, какие будут вторичные эффекты, в том числе, через инфляционные ожидания распространится ли рост цен на товары, по которым не повышается НДС, такие эффекты при повышении налогов бывают. И мы, конечно, будем внимательно за этой ситуацией, чтобы этого не было.

И еще один эффект, который может быть, что цены будут повышаться не с момента повышения НДС, а так как это объявлено с момента принятия закона многие уже начнут перекладывать выросшие издержки в цены, поэтому мы ожидаем некоторый эффект в инфляцию в этом году. Поэтому считаем, что инфляция в этом году быстрее вернется к 4 процентам. Напомню, что сейчас она 2,4 процента, мы ожидали, что она будет 3-4, сейчас поменяли прогнозы - 3,5-4 вот именно из-за этого эффекта.

В следующем году действительно временно инфляция может стать больше 4 процентов чуть-чуть на полпроцентных пункта, а дальше вернется к четырем и поэтому это нас заставляет быть достаточно аккуратными, осторожными в денежно-кредитной политике.

И пока у меня есть время, хотела бы тоже обратить внимание на очень важную деталь, связанную с повышением налога. В тех странах, где инфляционные ожидания, что называется заякоренные, там обычно ожидания людей не реагируют на вот такого рода разовые факторы. Потому что повышение налогов - разовый фактор. А у нас инфляционные ожидания очень волатильны, что называется волатильны.

Повысились цены на бензин, и сразу же это отразилось, и мы это видим в вопросах, в инфляционных ожиданиях. Поэтому у нас такой заякоренности нет. И, конечно, может быть влияние в инфляционном ожидании. И мы это тоже должны учитывать в нашей денежно-кредитной политике.

Спасибо.

В.А. Ганзя, КПРФ:

- Спасибо.

Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, вот мы имеем сейчас минимальный экономический рост, в первом квартале где-то порядка 1,3 процента, это ниже прогнозов Минэкономразвития. Деловая активность в российской промышленности ушла в минус впервые за много месяцев, и во многом это, я считаю, результат, проводимой Центробанком жесткой политики, как следствие, крайне низкой доступности кредитных ресурсов. Вот продолжение такой политики приведет к еще большему замедлению экономики, росту издержек и, как следствие, появится инфляция, то, с чем мы боремся, потому что больше сжимать потребительский спрос просто нельзя.

Поэтому вопрос вот такой. Скажите, пожалуйста, мы сейчас поставили в стране очень амбициозные задачи, например, войти в топ-5 ведущих экономик мира. Скажите, не будет ли кредитная политика Центробанка тормозить решение вот этой амбициозной задачи? Спасибо.

Э.С. Набиуллина:

- Спасибо большое за вопрос.

Я сегодня в выступлении подчеркивала тему как раз работы финансового сектора на экономический рост, на наш взгляд, это самое важное, чтобы финансовый сектор работал на экономический рост, конечно, нас это напрямую беспокоит, но мы не считаем, что сейчас темпы роста кредитования тормозят экономический рост. Кредит растет быстрее, чем растет экономика, более высокими темпами, при этом потенциальные темпы роста нами оцениваются в 1,5-2 процента.

Что такое потенциальные темпы роста? Это при нынешней структуре экономики, при нынешней производительности труда, сколько может дать экономика, и она вышла уже на потенциальные темпы роста, это показывает, в том числе невысокая безработица, она на исторически минимальных уровнях. Поэтому мы не можем расти экстенсивно, нам нужно расти интенсивно.

Для того, чтобы повысить производительность труда, конечно, нужны инвестиции, их нужно финансировать. Какие источники финансирования инвестиций? Главный и основной источник, я сейчас и о кредите тоже скажу, главный и основной источник всегда был, есть и будет - это прибыль предприятий.

Обычно инвестиции финансируют из своей прибыли, и у предприятия должна появиться прибыль, должны снижаться, соответственно, издержки, это основной источник.

Второе, если не хватает своих ресурсов, - привлечение капитала. Мы вот говорим о доле кредита в экономике к ВВП, о монетизации часто задают вопросы. У нас, кстати, монетизация с 2015 года выросла с 42 до 47 процентов, и по уровню монетизации мы где-то в середине других стран находимся: где-то больше, где-то меньше. А вот по уровню акционерного капитала в привлеченных финансовых ресурсах компаний сильно отстаем от остальных. У нас привлечение акционерного капитала, а это и есть источник инвестиций, 8,5 процента ВВП, в Китае - 52, в Индии - 56, в Бразилии - 26, в ЮАР - 21, даже в странах БРИКС везде больше.

Мы должны работать над привлечением капитала, а не только расти в долг. Это мое убеждение, долговое финансирование, чрезмерное долговое финансирование, чрезмерная закредитованность предприятий может приводить к издержкам. Поэтому кредит должен расти соответствующими темпами.

Теперь что касается кредитов. Наша политика по снижению инфляции увеличивает срочность кредитов и уменьшает ставки. Сейчас кредитов свыше 3 лет в целом по экономике около 48 процентов для юридических лиц. Мы видим, как растет ипотека. Это тоже следствие того, что снижается инфляция. И наша политика - снижение ставок на базе снижения инфляции, а не ценой увеличения инфляции. Снижение инфляции...

Поэтому мы уверены, что и дальше политика поддержания низкого уровня инфляции даст возможность и удлинять кредиты, и понижать ставки, но не так, чтобы население заплатило ценой высокой инфляции. В этом заключается наша политика, и постепенно будет расти доступность кредитов для экономики в целом.

А.В. Куринный, КПРФ:

- Спасибо.

У меня тоже, Эльвира Сахипзадовна, у меня вопрос продолжение вопроса депутата Шерина то, что касается вложений в иностранные ценные бумаги. В частности, были американские ценные бумаги, теперь европейские, смысл под 1-2 процента годовых вкладывать сегодня наши резервы туда, выдавая собственным банкам под 7,75.

Второй момент. 7,75 вы даете как ключевая ставка, а потребительский кредит дают минимум под 12 процентов. Во всех европейских странах плюс 2 процента к ключевой ставке, а у нас получается плюс 5, плюс 6 процентов. Почему такая ситуация в Российской Федерации?

Третий вопрос. Многие производители топлива обвинили в последнем росте цен на бензин политику Центробанка, в частности, вы не стали укреплять рубль своими действиями в ответ на рост цены на нефть, это спровоцировало, по мнению опять же владельцев от этих вот нефтеперерабатывающих заводов, рост цен на бензин, на 50 процентов цена возросла именно из-за неграмотной политики Центробанка. Как вы прокомментируете все эти 3 вопроса?

Э.С. Набиуллина:

- Вопросов действительно три. Я готова прокомментировать. Что касается золотовалютных резервов. Ну, во-первых, куда мы вкладываем деньги, мы даем с лагом в 6 месяцев это политика именно Центрального банка, потому что мы крупный держатель резервов и мы не раскрываем своих действий последних и, когда мы опубликуем данные, будет видна новая структура.

Еще раз скажу о том, что можно золотовалютные резервы потратить внутри страны, только тогда мы будем без золотовалютных резервов и тогда страна будет уязвима к любым внешним событиям, к любым внешним событиям и страны, как наша и другие страны, все держат золотовалютные резервы, есть расчеты международные достаточностью золотовалютных резервов, они мирятся с месяцами критичного импорта, потому что мы зависим от импорта некоторых видов продукции, товаров, понятно, проходит политика импортозамещения, но часть импорта остается и нам надо иметь возможность как стране его оплачивать.

Это связано и, я уже говорила, с устойчивостью национальной валюты, потому что в стране, в которой низкие золотовалютные резервы, она тут же подвергается атакам международных спекулянтов и мы видим, как рейтинговые агентства при недостаточности золотовалютных резервов снижают рейтинги. Поэтому, на наш взгляд стране нужно золотовалютные резервы.

Да, резервные валюты многие не дают высокую доходность. Мы поэтому смотрим и экономическую составляющую от вложения наших золотовалютных резервов. Я уже говорила о других рисках, диверсифицируем. Напомню ещё раз о золоте. У нас достаточно большая доля золота. По последним раскрытым данным - около 17 процентов. Поэтому, на мой взгляд, мы здесь проводим ответственную политику по поддержанию необходимого для экономии уровня золотовалютных резервов и их диверсификации.

Что касается ставки и ключевой ставки плюс 2 процента. Мы считаем, что когда мы перейдем к нейтральной ставке, действительно ставка денежного рынка, напомню, в других странах тоже говорится о денежном рынке часто, будет на 2-3 процента выше таргета по инфляции, выше цели по инфляции. В других странах, которые вы приводите, там цель по инфляции обычно 2 процента. Не 4 процента, как у нас, а 2 процента. И когда говорят о ставке конечному заемщику, там помимо ставки денежного рынка риск на заемщика.

Как оценивают банки способность того или иного заемщика вернуть средства? Это зависит от уровня обслуживания долгов, и всё это также нами учитывается.

Сейчас наша реальная ставка действительно выше. Мы говорим о том, что мы проводим умеренно-жесткую денежно-кредитную политику. Но, во- первых, ожидания людей... Можно полминуты буквально добавить на этот вопрос?

Ожидания людей у нас не 4 процента по инфляции. В других странах, которые вы приводили, там ожидания людей, потому что инфляция 2 процента, они к этому привыкли. Там инфляционное таргетирование уже десятилетиями проходит. Мы к этому только переходим, и нам нужно, чтобы люди верили, что инфляция низкая. Потому что когда они приходят в магазины или в банк, они сравнивают эту ставку не с тем, что дает Росстат как инфляцию, и мы считаем реальную ставку, а с тем, что, как они считают, будет инфляция в жизни и принимают, исходя из этого решения.

Поэтому мы не можем не считаться с тем, как люди воспринимают инфляцию своей денежно-кредитной политики. И нам нужно пройти ещё путь, потому что мы очень мало прошли, у нас всего в год 4 процента инфляции, для того чтобы закрепить низкую инфляцию, и для того чтобы поменялось поведение людей.