ПАМЯТИ ЯРОСЛАВА ГАЛАНА, БРОСИВШЕГО ВЫЗОВ ВЫРОДКАМ И МРАКОБЕСАМ

Судьба распорядилась так, что, открывая в то злополучное утро 70 лет назад, 24 октября 1949 года, входную дверь в квартире по улице Гвардейской, 10, в городе Львове и приглашая пришедших двух молодых людей в комнату, домработница Евстафия Довгун, по сути, приоткроет для хозяина квартиры путь в бессмертие. Страшная расправа, осуществлённая из-за спины, когда оуновский палач нанесёт топором один за другим удары по голове писателя, завершит его земную жизнь, в которой он не раз бесстрашно смотрел смерти в глаза.

Ярослав Галан, особенно после того, когда узнает подробности убийства осенью 1948 года протопресвитера Гавриила Котельника, инициатора прошедшего во Львове в марте 1946 года собора греко-католической церкви, принявшего решение о ликвидации Брестской унии и разрыве с Ватиканом, будет предчувствовать, что и его ждёт такая же участь. «Следующая очередь моя!..» — внешне спокойно скажет он своему собеседнику, прекрасно понимая, что националистическая свора приговорила и его к физическому уничтожению.

В тот последний день, после ухода жены — Марии Александровны Кротковой-Галан в музей, где она служила художницей, Ярослав Александрович работал в соседней с кабинетом комнате над статьёй «Величие освобождённого человека», которую писал на русском языке. Она была посвящена старшему товарищу по писательскому труду и журналистике, надёжному другу — председателю Львовского облисполкома, будущему депутату Верховного Совета СССР Кузьме Николаевичу Пелехатому. Рассказывая о нём, а перенесённые им испытания в предвоенные годы во имя народного счастья мало чем отличались от тех, которые выпали и на его собственную долю, писатель набрасывает заключительные строки статьи — его лебединой песни: «Исход битвы в западноукраинских областях решён, но битва продолжается. На этот раз — битва за урожай, за досрочное выполнение производственных планов, за дальнейший подъём культуры и науки. Трудности есть, иногда большие: много всякой швали путается ещё под ногами. Однако жизнь, чудесная советская жизнь победоносно шагает вперёд и рождает новые песни, новые легенды, в которых и львы, и боевая слава будут символизировать отныне только одно — величие освобождённого человека». Оставалось только напечатать всё написанное на машинке…

К Ярославу Галану, как известному писателю, общественному деятелю, депутату Львовского городского совета, человеку по натуре доброму и отзывчивому, всегда стремившемуся помогать людям, попасть на квартиру было нетрудно. Этим обстоятельством и воспользовались убийцы из бандеровского подполья, выполняя волю своих главарей и заокеанских хозяев-кукловодов. Кем они были и как действовали — доподлинно известно. Известно и то, что на Галана готовились покушения и ранее, последнее из них — 8 октября того же года, планировавшееся также на квартире писателя, не состоялось потому, что убийцы не рискнули осуществить свой чёрный замысел в присутствии немалого количества людей, бывших тогда там вместе с Ярославом Александровичем.

В этой трагической истории присутствует ещё одна немаловажная особенность, раскрывающая истинное лицо преступников, их иезуитские методы достижения своих кровавых целей. Один из убийц — Илларий Лукашевич, по кличке «Славко», сын греко-католического священника, бывший воспитанник Львовской духовной семинарии, связанный с националистами с 1944 года, в момент убийства отвлекавший писателя разговором, — сумел незадолго до того часа втереться в доверие к писателю. Сделал он это под видом студента сельскохозяйственного института, пришедшего к писателю и депутату с просьбой помочь перевести его в лесотехнический институт. Преступная легенда его сработала, Ярослав Александрович ходил просить за него в Львовский обком партии. В результате тот под видом благочестивого студента стал известен домочадцам Галана. Услышав его голос за дверью, когда в неё позвонили, домработница писателя и представить не могла, что за выродок скрывался за таким добрым обличьем.

Вторым убийцей, непосредственно орудовавшим топором, был Михаил Стахур, по кличке «Стефко», член ОУН, студент лесотехнического института, также связанный с греко-католическими священниками.

Подробности убийства стали известны не сразу. Чекистам пришлось изрядно потрудиться, разматывая клубок этого кровавого преступления, потрясшего тогда не только жителей старинного Львова, но и всей Советской страны. Немаловажно отметить в этой связи и то обстоятельство, что убийцы и их заказчики были напрямую связаны с католической церковью, как известно, благословлявшей и поддерживавшей бандеровцев. Для греко-католического духовенства Я. Галан был не просто нежелательным писателем-памфлетистом и советским общественным деятелем, для них он был явным врагом. Они не могли ему простить целый ряд памфлетов, показывавших негативную роль профашистски настроенной униатской церкви в борьбе за сознание простых граждан.

«Отец тьмы и присные», «Апостол предательства», «Исшедшие из мрака», «Сумерки чужих богов», «С крестом или ножом?», «Что такое уния», «Довольно!» — крас-норечивые названия этих памфлетов, а ещё больше их содержание приводили клириков в бешенство. Да и как могли они не впадать в такое, по логике вещей несвойственное священнослужителям состояние, если Галан разоблачал не только львовского митрополита Андрея Шептицкого, открыто поддержавшего, благословившего и молившегося в своей резиденции — соборе Святого Юра за Адольфа Гитлера, его армию и его украинских приспешников, но и весь католический мир во главе с Ватиканом.

Как могли они примириться с такими словами писателя: «У Пия XII (Пий XII — папа римский с марта 1939-го по октябрь 1958 года. — Р.С.) 260 предшественников, история их жизни и деятельности — это история крови и позора. Даже в тумане раннего средневековья мы не обнаружили такого государства, такой власти, которая бы настолько прославилась двоедушием, лицемерием, алчностью, продажностью, тайными и явными убийствами, грабежами и тёмными махинациями, как папская держава «божьих наместников».

Дело Иллария Лукашевича и двух его родных братьев, а также бандита Тома Чмиля, планировавшего осуществить убийство писателя 8 октября 1949 года, слушал 3 и 4 января 1951 года военный трибунал Прикарпатского военного округа. На том справедливом суде слово дали и отцу братьев Лукашевичей, священнику греко-католической церкви, который цинично заявил о том, что националистические взгляды и враждебное отношение к Советской власти являются результатом его отцовского сознательного влияния на них. 15 марта 1951 года по приговору военного трибунала братья Лукашевичи и Том Чмиль, после отклонения их просьб о помиловании, были расстреляны.

Недолго гулял на свободе и Стахур-«Стефко». Свыше восьмисот трудящихся Львова и его окрестностей собрались 16 октября того же 1951 года в Доме культуры железнодорожников на открытый процесс военного трибунала Прикарпатского военного округа над этим палачом. Требование государственного обвинителя смертной казни для убийцы собравшиеся в зале встретили аплодисментами. Через некоторое время террорист был повешен.

Со временем был пойман и посажен на скамью подсудимых и главный организатор убийства Ярослава Галана — «проводник» ОУН по кличке «Буй-Тур» Роман Щепанский. Под тяжестью предъявленных ему неопровержимых улик и доказательств этот матёрый преступник и убийца пытался каяться на суде в своём последнем слове: «Суду известно, что я происхожу из семьи священника. С детства я воспитывался под влиянием пропаганды мракобесия Ватикана. ОУН же — это организация, не содержащая в себе ничего творческого. Под влиянием этого фанатизма я совершил множество злодеяний против украинского народа, против Советской власти, против своей родины. Я понимал, что значит убийство талантливого украинского писателя Ярослава Галана. Но это убийство я организовал, выполняя приказ своих главарей».

Запоздалые признания не смогли разжалобить суд: расстрел стал заслуженным и справедливым возмездием народной власти и поставил последнюю точку в конце гнусного пути кровавого преступника. И всё же самые влиятельные лица, те, кто были вдохновителями, а проще говоря, заказчиками убийства писателя, наказаны не были — не смогли советские право-охранительные органы достать бандеровских недобитков в Мюнхене и Лондоне, Нью-Йорке и Детройте, откуда они продолжали клеветать и оговаривать давно ушедшего в вечность Галана. К сожалению, у того отребья за рубежом выросло не одно поколение потомков, и вряд ли последние имеют взгляды и политические пристрастия, отличные от тех, что были у их отцов и дедов.

Подробно называю имена и бандитские клички националистической нечисти, лишившей жизни видного сына украинского народа, патриота, коммуниста, борца с фашизмом, шовинизмом и национализмом, даровитого писателя, в том числе и потому, что националистические, откровенно профашистские силы, о которых начиная с 60-х годов прошлого века в УССР стали забывать, в сегодняшней «незалежной» Украине вновь набрали вес и не боятся, при попустительстве официальной власти, о себе не только заявлять, но и бандитскими методами, с оружием в руках действовать и снова чинить кровавые расправы, как это произошло в апреле 2015 года с талантливым писателем Олесем Бузиной, убитым возле своего дома в Киеве. И ведут себя так — уверенно, бесцеремонно и нагло — они достаточно давно.

При всех президентах Украины националистические структуры чувствовали себя неплохо. Мягко скажем, не чинил им никаких препятствий и «пророссийский» президент Янукович, при котором они также находились в комфортных условиях и заседали в стенах парламента. Увы, националистическая, наполненная предрассудками, человеконенавистническими идеями, ложью, злобой, агрессией, чёрная ночь надолго опустилась над просторами некогда одной из самых успешных и цветущих республик Советского Союза. Однако, сопереживая братскому народу, понимая всю опасность упрочения позиций этих антироссийских, русофобских и антикоммунистических течений и группировок, разговор всё же ведётся не столько о них, сколько о короткой, но яркой жизни писателя и общественного деятеля, ставшего жертвой их предшественников.

Ярославу Александровичу Галану пришлось прожить до обидного мало — всего 47 лет, 3 месяца и 1 день. И жизнь его могла сложиться совсем по-другому. Будучи прирождённым интеллигентом, человеком образованным, он мог прожить сытой и спокойной жизнью галичанского обывателя, сделать незаурядную карьеру, получить высокие должности, награды, уважение в своей микросреде и, насладившись в семейном кругу тихой, уютной старостью, незаметно уйти в мир иной и быть похороненным в импозантном семейном склепе, которых так много на Лычаковском кладбище Львова, где в конечном итоге он и нашёл своё последнее пристанище.

Но такой спокойной жизни у него не было. Возможно, повлиял на его личностное формирование и мятежный дух отца Александра Михайловича, оказавшегося за своё неискоренимое русофильство в австрийском концлагере Талергоф. Сыграли свою роль и события Первой мировой войны: оставшаяся без кормильца семья оказалась во Львове, а затем и в Ростове-на-Дону. Затем было приобщение к творчеству М. Горького, постижение революционных событий в России, свидетелем которых он стал, и приобщение к коммунистической идеологии, верность которой он пронесёт через всю свою короткую, но яркую жизнь.

По возвращении семьи на родину, получив аттестат зрелости, Ярослав поступает в Венский университет на отделение славянской филологии философского факультета. Несколько позже, в 1926 году, он переводится в Краковский университет, где работает в прогрессивных студенческих организациях и начинает писать первые пьесы. Уже в 1924 году, находясь на каникулах в Перемышле, он вступает в ряды подпольной Коммунистической партии Западной Украины.

После окончания Краковского университета Ярослав Галан начинает преподавательскую деятельность в украинской гимназии Луцка. По прошествии лет он припомнит: «…уволили меня с должности профессора за коммунистическую деятельность, как опасного коммуниста и агитатора».

Переехав во Львов, Ярослав Александрович всецело отдаётся литературной деятельности. Присоединившись к организации западноукраинских пролетарских писателей «Горно», он работает также в редакции прогрессивного журнала «Окна», в котором покажет себя не только талантливым новеллистом и драматургом, но и начнёт в его стенах славный путь революционного сатирика и памфлетиста. Печатаются и ставятся пьесы Галана «Груз», «Вероника», «99%», «Ячейка». Публикуется едкий памфлет «Последние дни Патагонии», где в завуалированной форме он преподносит правду об авторитарном режиме в Польше.

После разгрома на Западной Украине всех прогрессивных изданий писатель некоторое время живёт у родителей жены Анны Генык в Нижнем Берёзове. Но вскоре по призыву ЦК КПЗУ переезжает во Львов, где вместе с украинскими и польскими собратьями по перу в составе оргкомитета принимает участие в подготовке Антифашистского конгресса работников культуры, состоявшегося в мае 1936 года.

После его завершения, пытаясь избежать репрессий, переезжает в Варшаву, работает в газете «Дзенник популярны». После же закрытия полицией этого издания оказывается вначале в варшавской, а затем и во львовской тюрьме.

В 1938 году, по возвращении из тюрьмы, Галан оказывается безработным, перебивается за счёт переводов и игры на скрипке «на забавах». На печатание его произведений наложен запрет.

Оосенью 1939 года Ярослав Галан переживает долгожданные и счастливые дни — западноукраинские земли наконец-таки воссоединяются с Советской Украиной. Начинается новый этап в его жизни. Работает он тогда в только что созданной газете «Свободная Украина». С того памятного сентября и по май 1941 года писатель опубликовал более ста публицистических произведений, среди которых такие известные, как «Люди освобождённой земли», «Под счастливой звездой», «Директор фабрики за работой», «Ударники транспорта», «Найденное счастье» и др. В 1940 году Я.А. Галан вступает в Союз писателей СССР. В послевоенные же годы он станет членом правления Союза писателей УССР и президиума Львовского отделения писательского союза. Литературную деятельность писатель совмещает с работой во Львовском драматическом театре, где заведует литературной частью.

Сообщение о начале войны застало Я. Галана в Коктебеле, в Доме творчества писателей. Он вынужден эвакуироваться в Казань, а позже в Уфу. 29 октября в дневнике он напишет: «Я подал заявление в армию. Правда, здоровья уже такого я не имею… Но что же ожидает мою жизнь после победы, если я буду пользоваться плодами крови и мучений других…» В действующую армию он так и не попадёт, его боевое слово необходимо было на другом фронте — фронте пропагандистско-политической борьбы. Вместе с известной украинской советской писательницей, будущим трижды лауреатом Сталинской премии Вандой Василевской Галан сначала работает в московском журнале «Новые горизонты», а в декабре 1941 года с редакцией газеты «Коммунист» переезжает в Саратов. В этом городе он начинает работать комментатором на украинской радиостанции им. Т.Г. Шевченко.

Свободно владея русским, польским, немецким, английским, итальянским языками, писатель нашёл своё место на эфирном фронте. Именно так — «Фронт в эфире» назовёт он книгу радиорепортажей, вышедшую в 1943 году в Москве. В то же время он работал в газете «Советская Украина» и в группе журналистов при ЦК КП(б)У, базируясь в Москве, затем в небольшом городке Купянске, расположенном недалеко от Харькова, и в самом Харькове. В Купянске он выполнял также и обязанности комментатора прифронтовой радиостанции «Днепр». В письме Марии Кротковой, ставшей позже его женой, Ярослав Александрович писал: «Работа моя славная, хорошая, и я делаю её как можно лучше, со всем задором моего неспокойного сердца. Я люблю эту бурю за то, что она наполнила меня той страстью, которая позволила мне жить ею и творить дела, которые, возможно, не сойдут со мной в могилу».

Сразу же после освобождения Львова в августе 1944 года писатель возвращается в этот ставший для него родным город. После долгожданной Победы по направлению партийных органов Галан находился в зарубежной поездке по частям Красной Армии — в Польше, Чехословакии, Германии, Австрии, Венгрии. Под впечатлением от поездки он напишет большой очерк «Они сражались за Львов» и статью «В Вене». В 1946 году с удостоверением специального корреспондента газеты «Советская Украина» писатель направляется в Нюрнберг на судебный процесс над гитлеровскими преступниками.

Вместе с лучшими советскими мастерами пера К. Фединым, Л. Леоновым, И. Эренбургом, В. Саяновым, Б. Полевым Ярослав Александрович принимает участие в освещении этого исторического судебного процесса. Нюрнбергские материалы спецкора Я. Галана вошли в золотой фонд европейской антифашистской публицистики. Под впечатлением от увиденного и услышанного он начинает работу над одной из лучших своих пьес — «Под золотым орлом», рассказывающей о судьбе советских перемещённых лиц в западных зонах оккупации Германии.

Вместе с тем на Западной Украине фашистские приспешники, головорезы-бандеровцы продолжали свои кровавые вылазки. Понимая, что он рискует жизнью, Галан, тем не менее, ведёт непримиримую борьбу с этим откровенным злом, прятавшимся за разглагольствованиями о «великой и свободной Украине». Не жалея тёмных красок для показа сути бандеровщины как жуткого явления, угрожающего мирной жизни советских граждан, один из самых яростных своих памфлетов «Чему нет названия» писатель начинает так: «Четырнадцатилетняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. <…> Несколько месяцев назад в воробьиную ночь к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооружённые люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей.

Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребёнка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая идея.

«Живи во славу Степана Бандеры! А чтобы, чего доброго, не умерла с голоду, мы оставим тебе продукты. А ну, хлопцы, нарубите ей свинины!»

«Хлопцам» это предложение понравилось. Они постаскивали с полок тарелки и миски, и через несколько минут перед оцепеневшей от отчаяния девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью тел её отца и матери!..»

Непримиримым  был писатель-трибун к порокам и негативным явлениям, имевшим место в жизни советского общества. Он не терпел лжи, подлости, презирал рвачей, карьеристов, бюрократов, волокитчиков, паразитировавших «…на здоровом организме нашего социалистического государства». Его голос и перо не проходили мимо таких явлений. В целом же он был переполнен планами и замыслами, хотя трудностей, в том числе материальных и бытовых, у него также хватало, и, несмотря на это, жил энергично, каждодневно творя и созидая. Незадолго до смерти Я.А. Галан официально связывает свою жизнь с Всесоюзной коммунистической партией (большевиков)…

В советские годы имя журналиста, писателя-антифашиста, драматурга, публициста, борца за счастье украинского народа в единой братской семье народов Советского Союза, было достойным образом увековечено. В 1952 году за памфлеты из книги «Избранное» писатель посмертно был удостоен Сталинской премии второй степени. Львовский городской совет объявил его почётным гражданином. Во Львове именем писателя были названы площадь, областной музыкально-драматический театр, был установлен памятник, а в доме на улице Гвардейской открыт музей-квартира.

Памятник Я. Галану был установлен и в Дрогобыче… Ещё в начале 90-х годов прошлого века националистические власти Львовской области памятники снесли, площадь и театр переименовали, музей закрыли — имя писателя-трибуна для них всегда было и продолжает оставаться ненавистным, вызывающим жёлчь и злобу.

До пресловутой декоммунизации, объявленной режимом П. Порошенко, улицы, носившие имя писателя, были в Киеве, Харькове, Одессе (в приморском городе улицу переименовали в «честь» эсэсовца Романа Шухевича), Чернигове, Черкассах, Кривом Роге. Сейчас их нет. Улица имени Галана осталась только в Ростове-на-Дону.

Долгие годы на линии Москва — Уфа курсировал пассажирский пароход «Ярослав Галан». Со временем он вышел из строя, был списан.

Дважды, в 1954 и 1974 годах, жизненный путь Я.А. Галана экранизировали. В первом по времени выхода в свет фильме режиссёра, будущего народного артиста РСФСР Л. Лукова «Об этом забыть нельзя» в роли писателя (в фильме у него имя и фамилия изменены) выступил выдающийся мастер, народный артист СССР, лауреат Сталинской премии и будущий лауреат Ленинской и Государственной премии СССР Сергей Фёдорович Бондарчук. А актёр Владислав Дворжецкий, сыгравший Галана в фильме «До последней минуты», за эту работу был удостоен Государственной премии УССР им. Т.Г. Шевченко.

В 1964 году Союз журналистов УССР учредил премию им. Я.А. Галана за лучшие публицистические произведения. Трижды в советские годы выходили именные почтовые конверты, посвящённые писателю-антифашисту. Книги писателя переиздавались, широко отмечались юбилейные даты, связанные с его жизнью, о нём писали и рассказывали, пьесы его шли в театрах Советской Украины, а также в Туле и Рязани, Мурманске и Кирове, Барнауле, Куйбышеве и Казани, Владивостоке и Южно-Сахалинске, в Белорусской, Молдавской, Латвийской, Эстонской, Грузинской, Казахской, Киргизской, Узбекской ССР, в дружественных Болгарии и Румынии… Сегодня на Украине и в России имя писателя по меньшей мере не в почёте.

Вопреки замалчиванию его имени со стороны властей Украины и подведомственных ей институтов, наперекор продолжающимся случаям осквернения его памяти воинствующими националистами, Компартия Украины в 1995 году учредила премию им. Я.А. Галана. Первым её лауреатом стал известный украинский партийный, политический и общественный деятель, публицист, депутат Верховного Совета УССР, народный депутат СССР, народный депутат Украины III—IV созывов, ныне член Президиума ЦК КПУ, недавно отметивший девяностолетний юбилей Георгий Корнеевич Крючков. Лауреатами премии ЦК КПУ им. Я.А. Галана также стали известные в прогрессивной среде Украины аналитики, историки, писатели и публицисты: С. Лазунько, В. Наконечный (посмертно), В. Масловский (посмертно), Ф. Горелик, Б. Адамович, М. Бердник, П. Махнюк, В. Мазаров (посмертно), О. Росов, В. Сиряченко и др.

Хочется верить, что и на российских просторах имя бесстрашного писателя-антифашиста, до последнего боровшегося с «коричневой» нечистью, не будет забыто.

Руслан Семяшкин