“НАШ СЕРГЕЙ МИРОНЫЧ”.
Незабываемым битвам Гражданской войны Владимир Маяковский вскоре посвятит свою «Десятилетнюю песню», начинавшуюся этими издевательскими строками: «Дрянь адмиральская, пан и барон, шли с шестнадцати разных сторон…». Исключением среди избранных врагом всех цветов и мастей направлений не стали Царицын и Астрахань, ключевые города Нижнего Поволжья. Благодаря Сталину Царицын в 1918 году не только сыграл основную роль в спасении молодой Страны Советов от угрозы голода, но и нанес сокрушительное поражение бело-казачьим полкам атамана Краснова.
Трудно сказать, как сложилась бы судьба Астрахани, когда весной 1919 года губернский военно-революционный комитет не возглавил большевик ленинской школы Сергей Миронович Киров. Защищавшие город красноармейские части умело выбирали направления главных ударов, наносили сокрушительные удары противнику. Угроза городу была ликвидирована. Одновременно разгромлены контрреволюционные силы, окопавшиеся в самой Астрахани, которые готовые поднять мятеж при приближении белогвардейских полков. Это Кирову принадлежат вошедшие в историю слова:
- Устье Волги было, есть и останется советским!
Сережа Костриков родился в 1886 году в небольшом городке Уржум на юге Вятской губернии, в большой и бедной многодетной семье, вынужденной, как говорили тогда, перебиваться с хлеба на квас. Отец часто и далеко отправлялся на заработки. Во время таких путешествий сгинул, неизвестно когда и где. Вскоре не стало и матери. Двух его сестренок взяла на воспитание бабушка, а восьмилетнего Сережу определили в дом призрения малолетних сирот.
Наверное, с тех, скупых на радости и развлечения, детских лет, он привык полагаться во всем на собственные силы и способности. Пытливый и жадный к знаниям мальчик успешно окончил приходскую школу, затем городское училище, где неоднократно поощрялся грамотами и подарками. Пятнадцатилетний юноша решил податься в Казань, где поступил в механико-техническое училище. Уржумское земство и попечительский совет училища взяли на себя расходы на его обучение. К слову сказать, окончил он его среди пяти лучших выпускников, а точнее - первым из них. Вступил на подготовительное отделение политехнического института.
Если бы уржумские «отцы города» и руководители училища предполагали, какое будущее изберет их воспитанник, они бы после распределения избрали для него какой-то иной город. А не сибирский Томск, пораженный «вирусами революционной крамолы». Впрочем, в преддверии первой русской революции огромные пространства царской России, – от Варшавы и Санкт-Петербурга до Иркутска – бурлили, словно материал, напичканный горючей смесью огромной силы. Скромный сотрудник городской управы Сергей Костриков, естественно, не мог остаться в стороне назревающих событий. В 1904 году вступает в члены РСДРП. Уже в следующем году городская партийная конференция вводит его в состав комитета партии большевиков. Сразу же фамилия Кострикова запестрела в полицейских донесениях. Он принимает участие в вооруженной демонстрации, положившей революционной борьбе в Сибири. Первая в его биографии политическая демонстрации, первый арест. Едва вышел из тюрьмы, как получил новое, еще более ответственное партийное поручение, – организовать вместе с товарищами забастовку железнодорожников крупной станции Тайга на Транссибирской магистрали. Создает нелегальную типографию. Восстанавливает разгромленную охранкой большевистскую организацию в Иркутске. С 1908 года профессиональная партийная работа становится делом всей его последующей жизни.
После второго ареста и отбытия наказания в виде тюремного заключения в 1,5 года Костриков вынужден сменить место жительства. Переезжает в город Владикавказ. Вскоре в местной газете «Терек» появился новый молодой и энергичный сотрудник. Он завязывает необходимые знакомства и связи, пишет много и на злободневные темы, быстро обретает репутацию владеющего острым пером репортера. Увлекается альпинизмом, организацией высокогорных походов на Казбек и другие горы. Мало кто в городе догадывался, что под профессией губернского газетчика скрывался будущий руководитель осетинских большевиков. Правда, и здесь полицейская охранка не давала ему покоя, попыталась упечь его в тюрьму по делу о нелегальной типографии в Томске. Помогло то, что полицейский пристав не смог обознать Сергея и суд вынужден был оправдать его.
Как-то редакционные коллеги долго ломали головы, какой псевдоним избрать для очередной публикации Сергея: Кир или Киров? Автору второй понравился. Пройдет несколько лет и его новая фамилия загремит по Кавказским отрогам громче любого эха.
Над Северным Кавказом подул свежий ветер свободы и новой жизни, дарованный Октябрем. Кирова избирают делегатом II Всероссийского съезда Советов. Незабываемые встречи с Лениным и Сталиным.
Сложно, порой драматически проходило становление Советской власти в предгорьях Кавказа. Царский режим оставил в наследие принцип «разделяй и властвуй». Русские, чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы, черкесы… Ушедшая в небытие власть предпочитала стравливать их между собой, выступая при этом в роли «миротворца». Спровоцированная межнациональная вражда готова была вспыхнуть с новой силой между осетинами и ингушами. Воюющие стороны отправили прочь делегацию, призвавшую их к примирению и переговорам. И тогда Киров встал во весь рост, под градом пуль призвал оба народа прекратить очередную бойню, которая нужна только горским князьям и казачьим атаманам.
Чуть ранее, в начале 1918-го, Киров выступил на съезде народов Терской области с призывом к единству и дружбе всех национальностей Кавказа. «Если мы не создадим единого революционного крепкого фронта, - говорил он, - то наше дело здесь будет погублено». По его предложению съезд торжественно признал власть Совета Народных Комиссаров Российской Федерации.
С 1919 года Киров член Реввоенсовета 11-й армии и Южной группы войск, сыгравших решающую роль в разгроме Деникина, в восстановлении Советской власти на Северном Кавказе, в Азербайджане и Грузии. С грустью провожали Сергея Мироновича осетины, ингуши, кабардинцы да и все горцы, среди которых он снискал уважение, отвагу и авторитет.
Кирову партия доверила стать одним из основателей Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики. Он секретарь ЦК Компартии Азербайджана. Пришло время налаживать мирную жизнь, преодолевать разруху, создавать теперь уже социалистическую экономику. Его постоянно можно было видеть на нефтепромыслах Баку, в горных аулах, в воспрянувшей от беспредела меньшевиков и разгула бандитизма Грузии. «Наш Сергей Мироныч», - тепло отзывались о нем рабочие Каспия, портовики Батума, армянские крестьяне и тбилисские трамвайщики.
Как ни любил Киров Кавказ, его жизнерадостных и стойких людей, но пришлось ему расстаться с ними, которым отдал более полутора десятилетия своей яркой жизни. После XIV съезда ВКП (б) партия направляет Кирова вместе с видными партийными работниками в Ленинград для разоблачения деструктивной деятельности «новой» (зиновьевской оппозиции), окопавшейся на берегах Невы. Он выступает на заводах и фабриках, разъясняет решения съезда, решительно осудившего зиновьевщину. Одна за другой партийные организации подтверждали верность курсу партии.
С. М. Киров на трибуне очередного партийного съезда
Вскоре состоялась чрезвычайная губернская партийная конференция, которая избрала С. М. Кирова первым секретарем губкома ВКП (б). На этом посту он продолжил бескомпромиссную и решительную борьбу за единство партийных рядов, против групповщины и фракционности в лице троцкистов, зиновьевцев и прочих оппортунистических сил. Через год, в январе 1927-го, он с высокой трибуны заявил: «Шлагбаум на дороге в Ленинград для оппозиции закрыт, закрыт окончательно».
И. В. Сталин и С. М. Киров: всегда вместе, в мыслях и свершениях, в благодарной памяти потомков
Вторая столица, как и вся страна, в годы пятилетки представляла собой гигантскую строительную площадку. Строились новые предприятия, реконструировались действовавшие Путиловский, Балтийский судостроительный, десятки других заводов и фабрик, создавалась собственная мощная энергетическая база, изыскивались новые источники местного сырья из торфа и горючего сланца.
Ленинград, как и вся Советская страна, представляла собой огромную строительную площадку. С. М. Киров и С. К. Орджоникидзе на одном из сооружаемых объектов
В Хибинской тундре начали разработку богатейших залежей апатитов. И всюду можно было видеть лидера ленинградских коммунистов. Как и на Кавказе, трудовой народ с уважением и одобрением отзывался о нем: «Наш Сергей Мироныч!», убеждаясь, что во всех больших и малых делах, можно положиться на него. Его яркие выступления в рабочих коллективах вдохновляли людей на новые дела. Он подчеркивал: «…если кто-нибудь, прямолинейно и твердо, действительно по-ленински, невзирая ни на что, отстаивал и отстаивает принципы ленинизма в нашей партии, так это именно товарищ Сталин».
Сергей Киров и Максим Горький на борту парохода, осуществлявшего рейс по Беломоро-Балтийскому каналу
Партия заслужено считала Кирова одним из высокообразованных марксистов. Его богатейшая домашняя библиотека не стояла без дела, он постоянно работал над собой. Мироныча ввели в состав редколлегии «История гражданской войны». Вместе со Ждановым они высказали конструктивные замечания по изучению и преподаванию отечественной и общеевропейской истории в средних и высших учебных заведениях, рекомендовали советским ученым активней разрабатывать актуальные проблемы социалистического строительства.
Всегда с народом, в гуще трудовой жизни
В 1930 году Киров был избран членом Политбюро ЦК ВКП (б), а после XVII съезда партии - секретарем ЦК и членом ЦК ВКП (б). Трудящиеся Ленинграда делегировали его в состав Центрального Исполнительного Комитета Всесоюзного съезда Советов.
Сотрудники охраны, родные и близкие Сталина отмечали, что Иосиф Виссарионович «любил Мироныча какой-то трогательной любовью, что каждый его приезд в Москву или на отдых на юг для него был как бы праздником. Приезжал он в столицу недели на две, останавливался в Кремлевской квартире т. Сталина, отнюдь не отличавшейся комфортом и простором. Все одиннадцать дней съезда Киров жил на квартире хозяина, спал на его кровати, а тот довольствовался диваном. У Сталина с Кировым были братские и доверительные отношения…».
Сергей Миронович любил общаться с пионерами и комсомольцами, а они, в свою, очередь, платили ему такой же горячей любовью
Утро 1 декабря 1934 года, казалось бы, ничто не предвещало драматической развязки. Киров в этот день остался дома, чтобы поработать над докладом для завтрашнего собрания партийного актива. Но вдруг изменил свое решение и прибыл в Смольный. Возможно, ему понадобились какие-то новые материалы для доклада. Сергей Мироныч поднялся на третий этаж. В нескольких шагах за ним шел незнакомый ему человек лет тридцати в пальто и шапке-ушанке. Незнакомец выхватил револьвер и выстрелил в Кирова. Стрелял, на удивление, прицельно. Пуля попала Кирову в затылок. Следующим выстрелом убийца намеревался покончить с собой, но ремонтировавшим рядом проводку электромонтерам удалось его обезоружить.
Сталин сразу же выехал экспрессом в Ленинград, чтобы лично разобраться в обстоятельствах этого дикого преступления. Увидел перед собой не профессионального убийцу, а до смерти перепуганную особу. Леонида Николаева, исключавшегося ранее из членов ВКП (б), потом восстановленного. Ненавидел до глубины души Кирова и его соратников, которые, дескать, не удосужились найти достойного применения его способностям и приличной должности. Позднее, в процессе следствия, выяснилось, что большое влияние на формирование мировоззрения Николаева оказали активные участники троцкистского подполья Котолынов, Штатский, Юскин и прочие. Как бы между прочим любил захаживать в Латвийское посольство. Удалось узнать Сталину и то, что еще в октябре вооруженного Николаева (разрешение на оружие у него имелось(!) задержали неподалеку от дома, в котором жил Киров. Поговорили-пожурили, даже револьвер вернули.
Сталин изъявил желание побеседовать с сотрудниками НКВД, обязанными обеспечить охрану Кирова. Их было двое, старший из них 53-летний Борисов, не имевший элементарных навыков обеспечения безопасности охраняемого лица. Один из них по пути заглянул в чью-то приемную, Борисова то ли кто-то отвлек разговором, то ли его специально задержали с тем, чтобы убийца успел совершить свое черное дело.
От Смольного до областного управления НКВД расстояние не более 2,5 километра. За Борисовым почему-то послали грузовой автомобиль. На обратном пути сидевший в кабине энкаведист выхватил у водителя руль и направил грузовик в ближайший дом. Не получилось: автомобиль лишь помял крыло. В ту же минуту шофер услышал глухой стук упавшего в кузове тела и увидел разбегавшихся в разные стороны двух сотрудников НКВД. Судя по всему, им был дан недвусмысленный приказ: любой ценой не доставить в Смольный живого Борисова, что они и сделали.
А потому правомерным был вывод Сталин: гибель Кирова целиков на совести руководителей Ленинградского НКВД, которые как бы «вели» Николаева, создавали ему благоприятные условия для совершения преступления. Тогда, к сожалению, Сталину было неизвестно, что еще в начале тридцатых годов Ягода дал согласие Авелю Енукидзе примкнуть к так называемой подпольной организации «Клубок», готовившей убийство всего Кремлевского руководства. Как подтвердила телеграмма Сталина и Жданова из Сочи, датированная 25 сентября 1936 года Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро: «Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года».
Убийство С. М. Кирова стало для Сталина огромным ударом. Охранник А. Т. Рыбина так писал о его состоянии: «Потрясенный смертью Сергея Мироновича, он за эти дни осунулся и почернел, оспины на лице его дни стали виднее. Поцеловав покойного Кирова в губы, он еле выдохнул: «Прощай, дорогой друг!». Вся горечь этой утраты легла и на партию большевиков в целом, ведь Сталин и Киров были единомышленниками: они вместе боролись за социалистический путь развития СССР, вместе отстаивали чистоту и развитие марксистско-ленинского учения, вместе давали беспощадный отпор троцкистам, зиновьевцам, прочим капитулянтам и маловерам, пытавшимся убедить, что якобы существуют иные пути и средства.
Прошло чуть более двух десятилетий. Ушел из жизни И. В. Сталин. Пришла к власти ограниченная личность в лице Хрущева, который главную цель своего правления видел в ревизии достижений сталинской эпохи. Только ревизионист из него получился никчемный. В своем пресловутом докладе на XX съезде КПСС стал муссировать давно установленные причины убийства С. М. Кирова. Дескать, подлинные заказчики этого преступления так и не были найдены и не привлечены к ответственности. Отсюда намек более чем прозрачный, намек на Сталина как на главного виновника.
После съезда специально созданная комиссия по расследованию обстоятельств гибели Кирова и «мнимой причастности Сталина» к этому преступлению долго и нудно изучала все давно известное. Начал «расследование» В. М. Молотов, затем его продолжил Н. М. Шверник, в конце-концов по настоянию Хрущева пришлось заняться им секретарю ЦК КПСС академику П. Н. Поспелову. Особо усердствовала в этом бывшая троцкистка Шатуновская, во времена хрущевщины, понятное дело, реабилитированная и, щедро отмеченная наградами, в том числе орденом Ленина. Впоследствии Петр Николаевич Поспелов рассказывал, что, несмотря на все давление Хрущева, не мог пойти на сделку с партийной и научной совестью, заявив, что никаких документов, фактов и сведений по этому вопросу нет и не может быть. За что тот, не мешкая, поставил вопрос о выводе Поспелова из состава Президиума ЦК КПСС и освобождении его от обязанностей секретаря ЦК.
Улетают года, словно версты на бесконечном пути по имени матушка-история, оставляя нам на память страницы жизни героической и легендарной личности по имени Сергей Миронович Киров, отдавшего свою жизнь борьбе за народное счастье. Советская власть по заслугам увековечила его память. Его имена носят город Киров (бывшая Вятка), десятки городов, поселков и прочих населенных пунктов на необозримых просторах Российской Федерации, Беларуси, Приднестровья, Луганской и Донецкой Народных республик – от Кольского полуострова до Дальнего Востока и Сибири, а еще свыше 4000 площадей, проспектов, улиц, предприятий. Действуют народные музеи, которые никто не думает закрывать, монументальные памятники и мемориалы, которые российское общество хранит, словно зеницу ока.
Мы этой памяти верны. Ленинградские комсомольцы у величественного памятника С.М. Кирову дают присягу верности бессмертным заветам дела Ленина - Сталина
И пусть пока что упиваются своими разрушительными деяниями украинские, азербайджанские, армянские и прочие националисты. Удел убогих разумом и делом – бесславно хоронить свое героическое прошлое, воздвигать себе непреодолимые преграды на пути к достойному будущему.
Владимир Сиряченко
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.