Михаилу Васильевичу Ломоносову – великому русскому ученому - исполняется 310 лет

"Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериной II он один является самобытным сподвижником просвещения. Он создал первый русский университет; он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом. Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшей страстью сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник»".

А.Пушкин

М.В.Ломоносов был первым русским ученым-естествоиспытателем мирового значения, поэтом, заложившим основы современного русского литературного языка, художником, историком, поборником развития отечественного просвещения, науки и экономики.

Ломоносов основал при Академии наук первую в России химическую лабораторию. По его инициативе заложен Московский университет в 1755 году.

Открытия этого гениального помора обогатили многие отрасли знания. Он развивал атомно-молекулярные представления о строении вещества. В период господства теории теплорода утверждал, что теплота обусловлена движением корпускул.

Ломоносов сформулировал принцип сохранения материи и движения. Исключил флогистон из числа химических элементов. Заложил основы физической химии. Исследовал атмосферное электричество и силу тяжести. Выдвинул учение о цвете. Создал ряд оптических приборов. Открыл атмосферу на Венере. Описал строение Земли, объяснил происхождение многих полезных ископаемых и минералов. Опубликовал руководство по металлургии. Подчеркивал важность исследования Северного морского пути, освоения Сибири.

Будучи сторонником деизма (Бог, как мировой разум), материалистически рассматривал явления природы.

Михаил Васильевич – автор трудов по русской истории, главный критик норманнской теории развития российского государства.

Ломоносов - крупнейший русский поэт-просветитель Х1Х века, один из основоположников силлабо-тонического стихосложения. Создатель русской оды философского и высокого гражданского звучания. Он стал «отцом новой русской литературы». Ломоносов - автор поэм, поэтических посланий, трагедий, сатир, фундаментальных филологических трудов и научной грамматики русского языка.

Он же возродил искусство мозаики и производство смальты, создал с учениками мозаичные картины.

Первоклассные ученые ХУШ века – Эйлер, Вольф и другие - отдавали должное его недюжинному таланту исследователя. Да, по условиям своего времени ученый не мог исключительно посвятить себя науке и был преимущественно выдающимся популяризатором естествознания. Но даже и в этом качестве Ломоносов намного опередил свое время. Современники по праву величали его «звездой первой величины», «великим человеком», «славным гражданином».

Ни один университет мира нынче не способен поднять и половины той проблематики, которой свободно занимался этот русский гений. И не каждая нация, не каждое государство мира способны похвастаться таким личностями-суперуниверситетами.

А родился Михайло Ломоносов в деревне Денисовке близ Холмогор, что располагалась в Куроостровской волости Архангельской губернии. Есть четыре даты его рождения. Мы указываем ту, что значится на могильном памятнике ученому в Александро-Невской лавре - 1711 год. Отец его – Василий Дорофеевич - был зажиточный крестьянин: имел много собственной земли и несколько морских суден, на которых совершал длительные походы с казенной и частной кладью не только по Белому морю. В таких заплывах не единожды участвовал и юный Михаил.

Пройдут годы, много лет пройдет, помор станет академиком, известным всему цивилизованному миру человеком. Но с каким же восторгом он будет вспоминать свои плавания по Северному, самому суровому из всех мировых океанов! Во всем литературном творчестве, в самой мятущейся жизни Ломоносова мы сплошь и рядом находим мощное влияние Севера, его дивной природы с фантастическим сиянием; неповторимой народной поэзии, столь характерной только для свободолюбивых людей этого удивительного края.

Иной раз просто мистически сдается, что ни одна другая местность бескрайней России, кроме ее жестокого Севера, не способна была родить и выковать такого титана мысли и духа, гордо сказавшего в пору своей зрелости: "Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет".

Если от отца Михаил унаследовал крепкий поморский характер, умение побеждать себя и любые обстоятельства, то мать ему привила тягу к чтению. Дочь дьякона из селения Матигоры Елена, в девичестве Иванова, была разносторонне образованной личностью. В тех краях вообще слыла за даму чрезвычайной выученности. Она умела рисовать, сносно музицировала, знала французский и латынь. И всем этим богатством (при общей поголовной бедности) щедро делилась с сыном. К сожалению, век её выдался короток.

Первая мачеха не оставила никакого следа в душе подростка, а вторая гноила пасынка как и всякая классическая мачеха. В письме своему благодетелю графу И.И.Шувалову ученый признавался, что "принужден был читать и учиться, чему возможно было, в уединенных и пустых местах и терпеть стужу и голод".

Грамотные куроостровские крестьяне Шубные, Дудины и особенно Василий Пятухин, служивший приказчиком в Москве, снабжали юношу различными книгами, из которых ему особенно по душе пришлись славянская грамматика Мелетия Смотрицкого, псалтирь в силлабических стихах Симеона Полоцкого и арифметика Магницкого. Как свидетельствует легенда, именно эти же крестьяне помогли Ломоносову отправиться в Москву для обучения наукам – Петр I к тому времени уже пять лет почивал в бозе. Сохранилась интересная запись в волостной книге куроостровской волости взносов подушной подати за Михайлу Ломоносова с 1730 по 1747 годы. Причем, с 1732 года он показывался в бегах, что автоматически значит: ушел из дому вопреки желанию родителей.

О мытарствах Ломоносова между тем, как он впервые ступил на улицы заснеженной Белокаменной и до его зачисления в "славяно-латинскую" академию или "школу", в которой преподавали питомцы киевской академии, при некоторой сноровке можно было бы написать интереснейший и увлекательный роман. И все равно бы он лишь отчасти соответствовал действительности. Не по деталям и частностям, как может показаться, а по общему авантюрному духу, который был присущ Ломоносову, и который никакой реконструкции поэтому не подлежит. Скажем безо всякого преувеличения: в его жизни происходили (и далеко не спорадически!) вещи совершенно фантастические, даже не поддающиеся здравому анализу.

Ломоносов всегда был великим спорщиком, вспыльчивым, как спичка; всегда готовым на драку; до самой смерти «предавался Бахусу», как молодой; страсть, как любил представительниц слабого пола. Из-за этих своих взрывных качеств натуры, он великое множество раз мог очень даже запросто распрощаться с жизнью, но судьба, словно любуясь собственной изощренностью, всякий раз выводила его сухим из воды.

А как он учился, видим из того же послания Шувалову: "Имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как за денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом, жил я пять лет (1731-1736 гг. – М.З.) и наук не оставил". Более того, крепко подружившись с преподавателями-киевлянами, по меньшей мере, дважды побывал в Малороссии. Описание днепровских берегов в "Идиллии Полидор" бесспорно свидетельствует о живых впечатлениях Ломоносова от "тихого Днепра", который "в себе изображает ивы, что густо по крутым краям его растут".

А еще поэт упоминает волов, соловья, свирелки пастухов, днепровские пороги и прочие атрибуты «хохлацкой жизни». Правда, в архиве киевской духовной академии нет следов пребывания здесь «кацапского гостя». Ну, так это лишь свидетельство того, что был он в ту пору слишком малоинтересен для летописцев. Кстати, именно к упоминаемому времени относятся чудные стихи начинающего поэта, как следствие его пристального интереса к народному творчеству: "Услышали мухи медовые духи, прилетевши сели, в радости запели. Егда стали ясти, попали в напасти, увязли по ноги. Ах, плачут убоги: меду полизали, а сами пропали".

Историки и биографы великого ученого в удивительном единодушии говорят о том, что по счастливой случайности он попал за границу. Это – неправда. Поездки наиболее способных учеников академии в Германию практиковались еще при жизни отца Петра I, Алексея Михайловича. Естественно, продолжались и во время правления самого императора. И не только - в Германию, но и во Францию, Голландию, Англию, Италию, Грецию. А то, что Ломоносов очень быстро стал лучшим среди лучших, надееемся, ни у кого сомнения не вызывает. К тому же великий любитель путешествий и всяческих приключений, Михайло Васильевич, наверняка попал бы за границу, даже и не будучи отличником – столь велико имел желание видеть мир. Но он им, по счастью был и потому осенью 1736 в числе двенадцать подающих надежды учеников прибыл в Марбургский университете к великому немецкому профессору Карлу Вольфу.

Под руководством Вольфа Ломоносов занимался математикой, физикой и философией. С профессором Генкелем в течение пяти лет изучал химию и металлургию. Оба ученых весьма похвально отзывались об усердии своего ученика в постижении наук. Вместе с тем постоянно корили его беспорядочной и разгульной жизнью. Которая кончилась для Михайлы в 1740 году браком с Елизаветой-Христиной Цильх, дочерью умершего члена городской думы Марбурга.

Не смотря на кутежи, постоянные долги и частые переезды из города в город Ломоносов именно в этот период написал о отправил в академию «Оду Фенелона» и «Оду на взятие Хотина», приложив к последней «Письмо о правилах российского стихотворства». Эти два произведения, несмотря на их громадное значение в истории русской поэзии, не были напечатаны, с ними ознакомились лишь преподаватели академии. Между тем, по единодушному мнению специалистов с «Оды на взятие Хотина» и «Письма» начинается история русской новой поэзии – ни больше, ни меньше. С куда большим поэтическим талантом, чем Тредьяковский, раньше выступавший с теорией тонического стихосложения, Ломоносов, указывая на «неосновательность» принесенного к нам из Польши силлабического стихосложения и предлагает свою версификацию, основанную на свойствах российского языка, на силе ударений, а не на долготе слогов. Замечательно, что уже в этом первом опыте молодой поэт не слепо поклоняется рифмачеству, а тщательно выбирает слова из сокровищницы русского языка, проделывая ту саму великую работу, о которой через сотни лет другой великий русский поэт Маяковский скажет: «тысячи тонн словесной руды».

После разных злоключений (вербовки в немецкие солдаты, кратковременного заточения в крепости Везель, авантюрного побега из нее) Ломоносов достаточно кружным путем летом 1741 года возвратился в Петербург. В августе того же года в «Примечаниях к Петербургским Ведомостям» были помещены его «Ода на торжественный праздник рождения Императора Иоанна III» и «Первые трофеи Его Величества Иоанна III чрез преславную над шведами победу» (оды - библиографическая редкость – были истреблены как и все документы, относящиеся ко времени императора Иоанна Антоновича – Ред.). Несмотря на оды, переводы сочинений иностранцев-академиков и занятия по кабинетам, студент Ломоносов не получал ни места, ни жалованья. Только с восшествием на престол Елизаветы Петровны его определили адъюнктом физики.

В 1743 году Михайло Васильевич сочиняет две лучшие свои оды: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» и «Утреннее размышление о Божием величестве». В том же году адъюнкт «вследствие предерзостей, непослушания конференции академии и частых ссор с немцами в пьяном виде более семи месяцев содержался под караулом». И целый год Ломоносову не платили жалования! Тем не менее, в 1745 году его назначают профессором химии. Это назначение совпало с приездом жены. С того времени начинается более мене упорядоченная жизнь ученого и литератора.

Он хлопочет о разрешении читать публичные лекции на русском языке, о наборе студентов из семинарий, об умножении переводных книг, о практическом приложении естественных наук. В предисловии к собственному переводу Вольфовой физики Ломоносов обстоятельно и главное доходчиво, понятно рассказал об успехах наук. Такая форма популяризации на русском языке являлась совершенной новинкой. Необходимо было даже изобрести научную терминологию. (Над этим сейчас бьются ученые всех бывших советских социалистических республик)

Кроме торжественных од, Ломоносов по нужде сочинял стихи на иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады. Даже писал по заказу трагедии («Тамира и Селим», «Демофонт»). В 1747 году по поводу утверждения императрицей Елизаветой нового устава для академии и новых штатов, Ломоносов написал знаменитую оду, начинающуюся известными стихами: «Царей и царств земных отрада, возлюбленная тишина, блаженство сел, градов ограда, коль ты полезна и красна!». Здесь поэт воспел и свой идеал, свой кумир — Петра Великого («Послав в Россию человека, какой не слыхан был от века»), а вместе с ним и науки — «божественные чистейшего ума плоды» («науки юношей питают, отраду старым подают»). В заключительной строфе поэт восклицает: «О вы, которых ожидает отечество от недр своих, и видеть таковых желает, каких зовет от стран чужих, о ваши дни благословенны! Дерзайте, ныне ободренны, раченьем вашим показать, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». Более высокого патриотического и содержательного взлета русская поэзия не знавала вплоть до Пушкина!

Между тем Ломоносов продолжал научные занятия физикой, химией, издавал латинские диссертации, находившие одобрение таких ученых, как берлинский академик Эйлер. Благодаря поддержке последнего, Михайло Васильевич добился устройства химической лаборатории. В 1748 году при академии возникли исторический департамент и историческое собрание, где Ломоносов с открытым забралом повел борьбу против извечного своего врага немца Миллера, обвиняя того в умышленном поношении славян, летописца Нестора, других российских авторитетов, в раболепстве перед иностранцам. В том же году мятежный ученый издает первую на русском языке риторику. Литературные и научные труды Михайлы Васильевича находятся в удивительной гармонии. Прекрасная его ода – «Вечернее размышление» - полная поэтического одушевления и неподдельного чувства, содержит его «давнейшее мнение, что северное сияние движением Ефира произведено быть может».

Собственно стихом, а шире - русским языком Ломоносов владел, безусловно, лучше, чем два других выдающихся литератора того времени — Тредьяковский и Сумароков. Последние вели со строптивым коллегой постоянную и, прямо скажем, не совсем благородную борьбу, вызывая на споры о языке, о стиле и литературе. Однако Ломоносов из всех литературных стычек всегда выходил победителем. Чего, чего, а бойцовских качеств ему было не занимать.

«Во времена Ломоносова, — находим мы у В.Белинского, — нам не нужно было народной поэзии; тогда великий вопрос — быть или не быть — заключался для нас не в народности, а в европеизме. Ломоносов был Петром Великим нашей литературы. Не приписывая не принадлежащего ему титла поэта, нельзя не видеть, что он был превосходный стихотворец, версификатор. Этого мало: в некоторых стихах Ломоносова, несмотря на их декламаторский и напыщенный тон, промелькивает иногда поэтическое чувство — отблеск его поэтической души. Метрика, усвоенная Ломоносовым нашей поэзии, есть большая заслуга с его стороны: она сродна духу русского языка и сама в себе носила свою силу. Ломоносов был первым основателем русской поэзии и первым поэтом Руси».

После того, как Михайло Васильевич на торжественном собрании академии наук произнес «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне», на него обратили внимание при дворе. Зато в самой академии ученый заполучил кучу завистников, во главе которых стоял немецко-русский ученый, могущественный Иван Данилович Шумахер. Правда, в те же примерно времена Ломоносов приобрел отличного защитника своих интересов в лице любимца Елизаветы, Ивана Ивановича Шувалова. В одном из писем «патрону» ученый говорит о себе: «Воспомяни, что мой покоя дух не знает, воспомяни мое раченье и труды. Меж стен и при огне лишь только обращаюсь; отрада вся, когда о лете я пишу; о лете я пишу, а им не наслаждаюсь и радости в одном мечтании ищу".

К великому сожалению, не понимали и не ценили трудов Ломоносова даже люди, которые стояли близко к науке и просвещению, его ближайшие товарищи по академии, даже его непосредственные заместители по академической кафедре. В полный голос о великом академике заговорили лишь через 90 лет после его смерти и заговорили впервые в Московском университете, когда пришлось вспомнить, что Ломоносов был его основателем...

Собственно на труды ученого обратили надлежащее внимание лишь в 1900 году, когда исполнилось 150 лет со дня основания первой русской химической лаборатории, которая создана была опять-таки Ломоносовым. Между тем, все его научные труды при всей высоте своего теоретического содержания, за редким исключением, имели и чисто практическое приложение.

Свою «науку» Ломоносов старался обратить, прежде всего, и больше всего на служение живым потребностям и нуждам «российского света» и «российского народа». Ломоносов доказывал, например, «что у нас нет природных россиян ни аптекарей, да и лекарей мало, также механиков искусных, горных людей, адвокатов и других ученых, ниже самих профессоров в самой Академии и в других местах»; необходимо поэтому «набирать студентов из семинаристов», «отправлять природных российских студентов в чужие края для окончания обучения», допускать к образованию все без различия сословия, заботиться об умножении переводных книг.

«Во всех европейских государствах, — пишет он, — позволено в академиях обучаться всякого звания людям, не выключая посадских и крестьянских детей, хотя там уже и великое множество ученых людей. А у нас в России при самом наук начинании, уже сей источник регламентом по 24-му пункту заперт, где положенных в подушный оклад в университет принимать запрещается. Будто бы сорок алтын столь великая и казне тяжелая была сумма, которой жаль потерять на приобретение ученого природного россиянина».

Сохранившийся трактат «О размножении и сохранении российского народа» обнаруживает всю широту понимания Ломоносовым общественных вопросов. Он доказывает, что для увеличения количества рождающихся («для обильнейшего плодородия родящих») необходимо: 1) устранить браки между лицами несоответствующих лет; 2) отменить «насильное» супружество, брак по принуждению; 3) отменить закон, запрещающий жениться более трех раз; 4) отменить пострижение молодых овдовевших священников и дьяконов в монахи, а мирянам запретить принятие монашества до 45 — 50 лет. Для сохранения рожденных необходимо: 5) учредить «богадельные домы» для приема внебрачных детей; 6) бороться с болезнями новорожденных; 7) устранить вредный обычай крестить младенцев в холодной воде; бороться с невоздержностью русского народа и всеми мерами содействовать более разумному образу жизни, не отзывающемуся слишком вредно на человеческом здоровье; 9) бороться с болезнями путем организации надлежащей медицинской помощи; 10) бороться, по возможности, с причинами смерти от моровой язвы, пожара, потопления, замерзания и т. д.

Ломоносов доказывает, что великий пост в России приходится «в самое нездоровое время года, что здесь не принята в соображение жестокая природа севера». Он говорит о совершенном отсутствии по русским деревням врачей, «от чего смертность особенно увеличивается», о «частых и великих пожарах», о «драках в народе, разбоях, пьянстве», о притеснениях раскольников, о рекрутчине, от которой русские люди бегут за границу.

Трактат показывает, как хорошо знал Ломоносов русскую жизнь, в каких ясных образах виделась она ему. В сочинениях гениального крестьянина русская литература сразу поднялась на высоту широкого, сознательного служения русскому обществу и русскому народу.

Собранием собственных сочинений Михайло Васильевич был, безусловно, доволен. Но еще больше он радовался тому обстоятельству, что удалось переехать с казенной академической квартиры в собственный дом. (Он стоял на Мойке вплоть до 1830 года – Ред.).

Вдохновленный ученый с утроенной энергией занимается устройством гимназии, университета при академии, всеми силами отстаивая права низших сословий. Ученые люди, по мнению Ломоносова, нужны «для Сибири, горных дел, фабрик, сохранения народа, архитектуры, правосудия, исправления нравов, купечества, единства чистыя веры, земледельства и предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом». В то же время Ломоносов собирал сведения о России. В 1760 году вышел из печати его «Краткий российский летописец с родословием». Через три года Михайло Васильевич начал печатать «Древнюю Российскую историю от начала российского народа до кончины вел. кн. Ярослава I, или до 1054 г.» (вышла после его смерти в 1766 году – Ред.). Тогда же напечатал неоконченную героическую поэму «Петр Великий». Несмотря на общую слабость сочинения, изображения Севера там просто замечательны.

После восшествия на престол Екатерины II, Ломоносов посвятил ей несколько од, в которых сравнивал новую императрицу с Елизаветой и ожидал, что Екатерина II «Златой наукам век восставит и от презрения избавит возлюбленный Российский род… Народну грубость умягчает, И всех к блаженству приближает Теченьем обновленных прав».

В конце жизни Ломоносова благодарная императрица посетила дом ученого и два часа смотрела «работы мозаичного художества, новоизобретенные физические инструменты и некоторые физические и химические опыты».

До конца жизни ученый не переставал помогать родным своим, вызывал их в Петербург, переписывался с ними. Сохранилось письмо Михайлы Васильевича к сестре, написанное за месяц до его смерти, последовавшей 4 апреля 1765 года, на второй день Пасхи. После него осталась дочь Елена. Она вышла замуж сына брянского протопопа Константинова. До сих пор в России живут отдаленные родственники Ломоносова.

…Однажды кто-то из немцев-ученых из академии упрекнул Михаила Васильевича в простолюдинском его происхождении, в отсутствии знатных предков. «Я сам – знатный предок», - ответил он и был гениален в этом изречении, как и во всем том великом наследстве, которое навечно оставил нам, своим потомкам. Ибо значение Ломоносова в российской науке, культуре, истории, литературе, промышленности выражается отнюдь не в отдельных каких-то его работах, хотя многие из них серьезны и значимы, а в общем характере и направленности деятельности величайшего сподвижника просвещения. В этом смысле сравнение Ломоносова с Петром Великим, впервые употребленное Константином Батюшковым и развитое Виссарионом Белинским,- тоже на вечные времена.

По материалам открытых источников