«Когда б учились вы, как надо…»
Автор: Анна ПОЛТАВЧЕНКО.
Доборолась Украина
До самого края,
Хуже ляха свои дети
Её распинают…
Вместо пива праведную
Кровь из тела точат:
Просветить хотят сыночки
У матери очи
Современными огнями,
Чтобы шла за веком,
За Европою слепая,
Бедная калека…
(«И мёртвым, и живым…»)
В этих поэтических строках — вся нынешняя Украина. Поэтому просто поражает, что их автор — не наш современник, а украинский поэт XIX столетия Тарас Григорьевич Шевченко. Да, тот самый Шевченко, которого украинские буржуазные националисты считают своим «пророком». Да если бы процитированное выше стихотворение написал какой-нибудь житель сегодняшней Украины — его бы бросили в тюрьму или даже уничтожили. А Тарасу Григорьевичу всё прощается, наверное, потому, что у представителей украинского буржуазного национализма (цитирую постулаты их идеолога Дмитрия Донцова) «физическая сила отрицает силу науки», а «воля превалирует над разумом». Попросту говоря, современные украинские нацисты традиционно неграмотны и незнакомы с творчеством Т.Г. Шевченко.
В истории украинской литературы, вероятно, нет другого такого писателя, за наследство которого велась бы настолько ожесточённая классовая борьба, какая до сих пор ведётся вокруг имени и творчества Тараса Шевченко.
В годы Гражданской войны портрет поэта, украшенный вышитым рушником, можно было встретить и в хате петлюровцев, и в штабе германских оккупантов. Шевченко всячески перекрашивали, на Шевченко насильно натягивались манжеты «европейской культуры», его старались «облагородить», сделать «интеллигентным», «достойным общества», примирить с царским самодержавием как «верноподданного русского писателя».
На этом поприще особенно преуспели украинские буржуазные националисты. Они превращали поэта в «самостийника», «сечевого стрельца» и даже «верного сына церкви». Националисты хотели использовать авторитет Тараса Шевченко, дабы оправдать свою национальную измену и борьбу против трудящихся.
Выходивший в Галиции печатный орган украинских фашистов «Нарид» («Народ») в 1927 году напечатал своеобразный катехизис, составленный якобы из заветов Т.Г. Шевченко. Первой заповедью там было: «Свою Украину любить», то есть любить свой народ и свою страну. «Люди, которые любят свой народ, — объяснял автор данного «произведения», — называются националистами. Всё, что вне Украины и её народа, — чужое, а чужое никогда счастья не приносит».
Идеологи фашистской организации «Союз освобождения Украины», раскрытой и ликвидированной Советской властью в 1930 году, в своей контрреволюционной пропаганде также пытались сделать из Тараса Шевченко «апостола соборной Украины». Издававшаяся в Польше националистическая газетёнка «Украинская нива» в 1930 году писала: «Наша задача — показать украинского гения и национального пророка, батьку и любимца изгнанников Тараса в самых глухих уголках украинского села, показать и пояснить: это тот великий сын великого народа, который учил и сейчас из могилы учит «свою Украину любить».., бороться с московскими насильниками, бороться и побеждать».
Приведённые цитаты говорят сами за себя. Становятся ясными пути лицемерия и обмана, которыми издавна пользовался украинский буржуазный национализм всех мастей для того, чтобы именем Тараса Шевченко вытравлять из его творчества то главное, чем он жил и что завещал, — классовую ненависть к эксплуататорам.
Но творчество Тараса Григорьевича Шевченко глубоко связано с его биографией, с его социальным опытом. Будущий поэт и художник родился 9 марта 1814 года в селе Моринцы Звенигородского уезда Киевской губернии. Его родители были крепостными помещика Павла Энгельгардта. По словам Максима Горького, «до 9 лет Тарас Шевченко жил, так сказать, на воспитании и содержании у самой природы».
На девятом году жизни нужда и тяжкий труд отняли у мальчика мать, через два года умер его отец. Тарас остался круглым сиротой и жил у чужих людей из милости. Его пытливый ум тянулся к образованию, но в школу мальчика взяли только прислугой — носить ученикам воду. Грамоте Тарас учился у пьяного дьячка Бугорского, который за обучение и за кусок хлеба заставлял его тяжело трудиться и часто бил.
Тарас бежал от Бугорского, и началось его хождение по мукам: служил у попа пастухом, учился у маляров, а когда ему исполнилось 15 лет, управляющий помещика Энгельгардта зачислил подростка в дворовую челядь. Тарас стал казачком, то есть комнатным слугой пана Энгельгардта. Как следует из «Автобиографии» Т.Г. Шевченко, в должности казачка он втихомолку срисовывал картины суздальской школы, украшавшие панские покои. Странствуя с обозом за своим паном в Киев, Вильно и Петербург, на постоялых дворах крал он изображения разных исторических героев, как то: Соловья-разбойника, Кульнева, Кутузова, казака Платова и прочих с намерением скопировать их на досуге точь-в-точь.
Случай и досуг представились в Вильно. Это было 6 декабря1829 года, пан и пани уехали на бал дворянского собрания… В доме всё успокоилось, уснуло. Тогда он развернул свои краденые сокровища и, выбрав на них казака Платова, принялся благоговейно-тщательно копировать. Уже дошёл до маленьких казачков, гарцующих около дюжих копыт коня казака Платова, как растворилась дверь, пан и пани возвратились с бала. Пан с остервенением выдрал его за уши, надавал пощёчин, за то, дескать, что он мог не только дом — город сжечь. На другой день пан велел кучеру Сидорке выпороть его хорошенько, что и было исполнено сугубо.
В 1832 году в Петербурге, по неотступной просьбе, помещик законтрактовал его на четыре года «различных живописных дел» цеховому мастеру, некоему Ширяеву. Ширяев был ретивее всякого дьякона-спартанца. Но, несмотря ни на какие стеснения, Тарас в светлые летние ночи бегал в Летний сад рисовать статуи. В один из этих сеансов он познакомился с художником Иваном Сошенко. Проходя аллеей Летнего сада, тот увидел юношу в новом грязном халате, срисовывавшего Сатурна. Сошенко взглянул на его рисунок и сразу понял, что парень наделён незаурядным дарованием. Он познакомил его с малороссийским литератором Евгеном Гребёнкой, который ввёл Тараса Шевченко в дом известного русского художника Алексея Венецианова.
Художник Венецианов и конференц-секретарь Академии художеств Василий Григорович представили Шевченко поэту Василию Жуковскому. Представители передовой русской интеллигенции решили определить талантливого малороссийского юношу в Академию художеств, но ему, как крепостному, доступ туда был закрыт. Тарасу нужно было получить вольную.
Алексей Венецианов отправился для переговоров к помещику Энгельгардту. Тот назначил за своего бывшего казачка выкуп в две тысячи пятьсот рублей. И тогда другой знаменитый русский художник — Карл Брюллов написал портрет поэта Василия Жуковского, который потом разыграли в частной лотерее.
22 апреля 1838 года пан Энгельгардт подписал Тарасу Шевченко отпускную. Помощь русской интеллигенции стала для молодого человека тем добром, после которого, как он писал, сердце уже не остынет.
Тарас сразу же стал посещать классы Академии художеств. Со временем он стал одним из любимых учеников великого Брюллова. Но, прилежно работая в академии, Шевченко с большой страстью отдаётся ещё и поэзии. По собственному признанию, он начал писать стихи в светлые летние ночи 1837 года. «Перед дивным произведением Брюллова, — писал потом Тарас Григорьевич в «Автобиографии», — я задумывался и лелеял в своём сердце слепца кобзаря и своих кровожадных «Гайдамаков». В тени его изящно-роскошной мастерской, как в знойной степи надднепровской… передо мною красовалась моя прекрасная, моя бедная Украина во всей непорочной меланхолической красоте своей. Я не мог отвести духовных очей своих от этой родной чарующей прелести... Призвание и ничего больше…»
А вот запись Шевченко из его «Журнала» (дневника): «Я хорошо знал, что живопись — моя будущая профессия, мой насущный хлеб. И вместо того чтобы изучать её глубокие таинства, я сочинял стихи. Право, странное это, неугомонное призвание».
Под ударами капитализма, проникавшего в феодально-сословную русскую монархию, всё более и более ухудшалось положение малороссийского крепостного крестьянства. Это был период, когда, по словам В.И. Ленина, «крестьяне, будучи мелкими производителями в земледелии, превращались из производителей с преимущественно натуральным хозяйством в товаропроизводителей». И этот процесс характеризуется выделением с одной стороны — кулаков, то есть сельских буржуа, а с другой — батраков, или, как говорил Энгельс, «предпролетариата». Выразителем настроений и чаяний этого предпролетариата и был крепостной поэт Тарас Шевченко, певец вооружённого восстания. В своём творчестве он отразил и силу социального протеста этих масс, и туманную неоформленность их социальных устремлений, коренящихся в производственных и общественных отношениях эпохи.
Первой и основной темой, красной нитью проходящей через всё творчество поэта, является описание той нищенской жизни крепостного крестьянина, которую он вынес на своих собственных плечах. Шевченко показывает, что на малороссийской земле, где цветут вишнёвые садочки, ещё и «за подушное последнюю рубашку сдирают»!
А вон у забора
Покинут ребёнок,
лежит без надзора
Опухший, голодный.
Он скоро умрёт,
А мать его в поле рожь
барскую жнёт...
...Когда не видишь
тех страданий,
То кажется — всюду рай...
(«Сон»)
Этот «рай» показывает поэт, шаг за шагом раскрывая его подлинное содержание: эксплуатация и подневольный труд.
Земли чернее, по земле
Блуждают люди.
Поредели,
Засохли пышные сады...
Село как будто погорело, Село как будто поглупело, —
Ведут на барщину людей, Молчат — идут,
ведут детей.
(«И вырос я в чужом краю»)
Этот мотив насыщает всё творчество, в свете его разбираются вопросы социального неравенства. И здесь с особенной силой выступает поэт на защиту забитой, тёмной, угнетаемой подневольной женщины:
Сёстры... сёстры!
Горе вам,
Мои голубки молодые!
В батрачках выросли
чужими,
В батрачках косы
побелеют,
Живя в батрачках
и умрёте.
(«Если б вы знали,
господа…»)
Женский вопрос в творчестве Т.Г. Шевченко — это вопрос классовый, вопрос о двойном рабстве. И здесь, как и во всём, Шевченко раньше всего говорит о враге, об общем враге — пане, которого учит ненавидеть, с которым призывает бороться. Шевченко не гуманист, не буржуазный филантроп, Шевченко — поэт класса восстающего, и это чувствуется в каждой его строке.
Ход экономического развития, объединяя всё крестьянство против помещика, разбивал, взрывал изнутри формы феодального землевладения. Всё больше росла поляризация как между помещиками и крестьянством, так и в самом крестьянстве, давая потенциально деревенскую буржуазию и пролетариат. Тарас Шевченко подчёркивал, что враг — не «басурман», против которого призывают бороться православная церковь и царь, а враг — это господин, помещик, дворянин, пан. В целом ряде стихотворений («Кавказ», «Еретик», «Полякам») поэт выступал с идеей единения угнетённых всех стран, всех наций, отлично осознавая, в чьих интересах разжигание национальной розни.
Часто в стихах Тараса Шевченко мы находим ссылки на бога, божественную справедливость, святую правду, в которых поэт ищет защиты. Даже эпиграфами к своим стихам он нередко ставит слова из религиозных текстов.
Такая особенность творчества Тараса Шевченко связана с влиянием на его идеологию утопического христианского социализма. Несмотря на это, Тарас Григорьевич прекрасно понимает классовую природу официальной церкви.
«Вон те звери!
В светлых ризах,
Злобой полон каждый…»
— указывает он в поэме «Еретик».
Поэт видит, что царизм и православие неразделимы, что поп — проповедник и блюститель порядков империи, а потому, борясь с церковью, её фанатизмом, суевериями, идолопоклонством, пишет:
Просветимся!
Будем, братья,
С багряниц онучи драть.
Явленными печь топить,
Трубки от кадил курить,
А кадилом будем, братья,
В новой хате
подметать…
(«Свете ясный»)
Кроме того, Шевченко даёт резкую сатиру на религию, клеймит её («Гимн монашек», «Неофити», «Подражание Осии», глава XIV и др.), противопоставляя религиозному образу реальный образ страшной малороссийской действительности, угнетённого, закрепощённого села.
Тарас Шевченко не был атеистом в современном понимании этого слова. Его антирелигиозность, антиклерикальность — это бунтарство против официальной церкви, её обрядовости, церкви и бога, которые на службе у богатых.
«Бог», которого критикует Шевченко, это высший идеал забитого царизмом тёмного крестьянина. «Бог» самого Шевченко — символ справедливости, которым он усиливал социальную направленность своего творчества.
«Ад» для Шевченко — это его современность, где, «благоденствуя», «от молдаванина до финна на всех языках всё молчит…»
Тарас Шевченко верит в лучшее будущее, он верит в то, что действительно будет «рай» на земле — новый общественный строй «без холопа и пана». И тогда
На обновлённой земле
Врага не будет супостата,
А будет сын и будет мать,
И будут люди на земле.
(«И Архимед, и Галилей»)
Малороссийский фольклор, песни, думы, легенды, передававшиеся из поколения в поколение, служили мощным источником, питавшим поэзию Шевченко. От начала и до конца своей жизни он был борцом против крепостничества и самодержавия, великим демократом, призывавшим к широкому народному восстанию.
Народность поэзии Тараса Шевченко, как отличительную черту его гения, отмечали уже наиболее чуткие и передовые из его современников. Герцен, Чернышевский, Добролюбов видели силу малороссийского поэта в его связи с мыслями и чувствами народных масс. Шевченко поставил на страже «немых рабов» своё поэтические слово. Его патриотизм был не «праздничной одеждой», а тяжким трудом. Он не просто защищал своих соотечественников, он указывал, как им нужно защищаться самим.
Первая тоненькая книжка стихов Тараса Шевченко под названием «Кобзарь» появилась в 1840 году: 7 стихотворений и поэма «Катерина», которую автор посвятил русскому поэту Василию Жуковскому. По словам Ивана Франко, «с «Кобзарём» в литературу вошёл крепостник и крепостного привёл за собой».
Критика по-разному встретила опыты молодого поэта. «Отечественные записки» похвалили стихи, «Литературная газета» отмечала, что в поэзии Шевченко «много огня, много чувства глубокого, и везде дышит в них горячая любовь к Родине. Его картины верны с натурой и блещут яркими, живыми красками».
Но были и отрицательные отклики, на которые Тарас Шевченко ответил: «Пусть буду я мужицкий поэт, лишь бы только поэт. Мне больше ничего и не нужно!»
По свидетельству одного из современников Тараса Григорьевича, «сочинение Шевченко разошлось на Украине в большом множестве и было причиною сильного волнения умов, вследствие которого и теперь Малороссия находится в брожении».
В 1841 году под влиянием «Тараса Бульбы» его любимого Николая Гоголя Шевченко написал поэму «Гайдамаки». Он посвятил её Василию Григоровичу, принимавшему деятельное участие в освобождении Т.Г. Шевченко из крепостного рабства. Поэма была создана не столько по историческим источникам, сколько по народным сказаниям. В предисловии к ней автор предупреждает: «Про то, что творилось на Украине в 1768 году, рассказываю так, как слыхал от старых людей».
Поэма «Гайдамаки» раскрывает яркую панораму крестьянского движения — жестокого, стихийного, рождённого жаждой свободы и справедливости.
После появления этого сочинения один из чиновников Каневского уезда доносил начальству, что «сочинение «Гайдамаки» крайне опасно для дворянства и для других сословий общества, ибо народ, видя исключительно только изображение мести, резни, кровопролития, побуждается к тому, чтобы повторять дела, столь прославленные».
Между тем поэмой «Гайдамаки» Т. Шевченко вошёл в общее русло европейской освободительной литературы конца XVIII — начала ХІХ века. Таких же идеализированных бунтарей изображали Шиллер, Гейне, Байрон.
В Малороссии «Кобзарь» Тараса Шевченко зачитывали до дыр. Когда поэт в 1843 году после многих лет отсутствия приехал на малую родину, он услыхал из уст крестьян и кобзарей свои песни и думы.
Шевченко посетил знакомые места на Украине, повидал родных, всё ещё томившихся в ярме крепостничества. «Везде был и всё плакал, — писал поэт другу, — разорили нашу Украину…»
Шевченко был радушно и покровительственно принят в помещичьих гнёздах. Он вращался в среде влиятельных украинских интеллигентов. Но блеск барских домов не мог отвлечь поэта от мыслей о братьях-крепостных, о нищих сёлах, барщине, тяжёлом подневольном труде.
В феврале 1844 года Тарас Григорьевич выехал в Петербург. Он хотел поскорее окончить Академию художеств, мечтая затем переселиться на Украину. Ещё путешествуя по родным местам, он задумал издать серию рисунков «Живописная Украина». Ему удалось выпустить в Петербурге только шесть офортов данной серии.
В это время поэт написал поэму «Сон» — гневный памфлет на русскую монархию с её бюрократией и ужасающими контрастами роскоши и нищеты.
В 1845 году Т. Шевченко окончил Академию художеств. Он вновь приехал на Украину, побывал в Киеве, Ромнах, Переяславе, Яготине, Миргороде и родных Моринцах. Именно тогда поэт написал свои известные произведения «Еретик», «Кавказ», «Холодный Яр», «Завещание» («Как умру — похороните…»), представляющие собой яркие образцы политической поэзии.
Примечательно, что национальное в сочинениях Тараса Шевченко с самого начала его творчества совмещалось с общечеловеческим. Так, в поэме «Еретик» он воспел шагнувшего на костёр борца против католической церкви чешского реформатора Яна Гуса. Строки произведения звучат революционным набатом:
Кругом неправда и неволя,
Народ замученный молчит,
А на апостольском
престоле
Монах упитанный сидит,
Он, кровию людской
торгуя,
Твой светлый рай сдаёт
в наём.
Главная же мысль этой поэмы —
Чтобы стали все славяне
Братьями-друзьями,
Сыновьями солнца правды
И еретиками…
В стихотворении «Кавказ» Тарас Шевченко поднимается до великой мысли о единении порабощённых народов.
В знаменитом «Завещании» («Как умру — похороните…») уже звучит прямой призыв к вооружённому восстанию:
… поднимайтесь,
Цепи разорвите,
Злою вражескою кровью
Волю окропите!..
В 1846 году в Киеве Тарас Шевченко сблизился с молодым историком Николаем Костомаровым, который был одним из организаторов тайного общества — Кирилло-Мефодиевского братства. Оно ставило перед собой задачу уничтожения крепостничества и создания на территории Российской империи демократической славянской федерации и имело два крыла: культурническо-либеральное и революционно-демократическое. К левому, революционному крылу и примкнул Тарас Шевченко.
В марте 1847 года на братство сделали донос. Тайное общество было разгромлено, а его члены арестованы. Тараса Шевченко приговорили к ссылке в качестве рядового солдата Оренбургского линейного батальона и отдали под строжайший надзор, «дабы от него ни под каким видом не могло выходить «возмутительных и пасквильных сочинений». На приговоре Николай І собственноручно прибавил: «Под строжайший надзор с запрещением писать и рисовать».
В далёкой Орской крепости поэт писал карандашом стихи на маленьких клочках бумаги, а затем прятал свои произведения за голенище, чтобы никто не мог их обнаружить при обыске.
В 1848 году начальник экспедиции к берегам Аральского моря Бутаков взял Шевченко с собой для зарисовки видов. В Кос-Арале родилось много прекрасных стихотворений. Здесь Тарас Григорьевич написал автобиографические стихи, возвращающие его в детство.
В 1857 году поэта наконец-то освободили, и он воспрянул духом: «Мне кажется, что я точно тот же, что был и десять лет тому назад. Ни одна черта в моём внутреннем образе не изменилась. Хорошо ли это? Хорошо…»
Когда же Шевченко прибыл в Нижний Новгород, ему было объявлено, что въезд в царскую столицу для него закрыт. Поэту пришлось прожить около полугода в Нижнем. «Теперь я на воле... На такой воле, как собака на привязи», — писал из Нижнего Шевченко своему другу, знаменитому русскому актёру Михаилу Щепкину. Дружба Шевченко и Щепкина была удивительной.
«Получил письмо от М.С. Щепкина. Он сегодня выехал из Москвы и послезавтра я обниму моего старого, моего искреннего друга. Как я счастлив этой нелицемерной дружбой!» — писал Тарас Григорьевич в своём дневнике 21 декабря 1857 года. И потом, уже 29 декабря: «В 12 часов уехал от меня М.С. Щепкин… Шесть дней полной, радостно-торжественной жизни. И чем заплачу тебе, мой старый, мой единый друже? Чем заплачу тебе за это счастье?..»
В июне 1857 года, уже под конец ссылки, Шевченко начал вести дневник, известный под авторским названием «Журнал». Выпущенный позже самостоятельной книгой, он стал одним из ярких, своеобразных художественных произведений. Эти записи раскрыли внутренний мир поэта, его мысли, мечты, воспоминания и переживания.
После смерти Николая I Шевченко благодаря просьбам и прошениям его друзей был освобождён. В середине 1857 года, по ходатайству художников и писателей, ему высочайше соизволили выйти в отставку и поселиться сначала в Нижнем Новгороде, а затем и в столице. По возвращении Тарас Шевченко сразу оказался в центре внимания, вращался в литературных и художественных кругах, был принят радушно и тепло.
В Петербурге поэт сблизился с окружением журнала «Современник», познакомился с демократами и революционерами, в том числе с Чернышевским.
В 1859 году Шевченко в последний раз побывал на Украине. После возвращения в Петербург он хлопотал о разрешении напечатать свои стихи, и в 1860 году вышло новое издание «Кобзаря».
Спустя год Тарас Григорьевич Шевченко скончался. Похоронен он был на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга, а затем, в соответствии с его завещанием, гроб с прахом великого поэта был перевезён на Украину и похоронен возле Канева.
В 1914 году большевики потребовали снять запрет на празднование столетия со дня рождения выдающегося малороссийского поэта. «За что же продолжаются гонения против Шевченко теперь? Потомки крепостников относятся к народному поэту, который вышел из крестьян, с той же злобной ненавистью, что и их приснопамятные родители. Этого вполне достаточно для гонителей памяти народного поэта. Пуришкевичи потребовали, чтобы чествование памяти Шевченко не было допущено, чтобы памятника не позволили открыть, чтобы даже панихиды по рабу Божьему Тарасу не позволяли служить», — писала в те дни газета «Правда».
9 марта 1914 года В.И. Ленин и Н.К. Крупская посетили в Кракове торжественный вечер, посвящённый 100-летию со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко.
Марксистскому литературоведению не приходится «подправлять» Тараса Шевченко «в своём направлении», как это делают идеологи национализма. Показать подлинное лицо Шевченко — означает просто сорвать с поэта нацепленные на него пёстрые лохмотья петлюровско-бандеровского «возрождения нации».
«Слава пророку пролетарской победы Тарасу Шевченко! Напрасно мелкобуржуазные элементы, украинские шовинисты пытались присвоить Тараса Шевченко. Этот крестьянский поэт, певец пролетарской свободы никогда не был с ними душой. Он наш рабоче-крестьянский трубадур, сзывавший весь трудовой люд на борьбу с классовым врагом, с помещиками и эксплуататорами», — писала в марте 1920 года фронтовая газета «Красная Армия».
«Шевченко наш, и мы его никому не отдадим, мы его сумеем защитить от той грязи, которой силятся залить его всякие «щирые» контрреволюционеры», — утверждал украинский политический и партийный деятель, академик АН УССР Владимир Затонский.
Но украинские буржуазные националисты по-прежнему называют Тараса Шевченко своим духовным оружием. Они вставили одетого в кожух и шапку поэта в свою жёлто-синюю рамку, как в прокрустово ложе. Но ведь националисты величают себя «панами», а Шевченко устами героя поэмы «Варнак» заявил: «Я резал всё, что паном звалось!» А в стихотворении «Полякам» Тарас Григорьевич говорил:
Нас, поссорив, разлучили
Коварный ксёндз
и враг магнат…
Украинские нацисты сжигают сегодня книги русских классиков и сносят их памятники. Что же у них может быть общего с Тарасом Шевченко, который писал: «Как хороши «Губернские очерки»... Я благоговею перед Салтыковым. О Гоголь, наш бессмертный Гоголь! Какою радостию возрадовалась бы благородная душа твоя, увидя вокруг себя таких гениальных учеников своих. Други мои, искренние мои! Пишите, подайте голос за эту бедную, грязную, опаскуженную чернь! За этого обруганного, бессловесного смерда».
Увидев «Полярную звезду» Александра Герцена за 1856 год, где на обложке были изображены пятеро казнённых декабристов, Шевченко записал в «Журнале»: «Портреты первых наших апостолов-мучеников меня так тяжело, грустно поразили, что я до сих пор ещё не могу отдохнуть от этого мрачного впечатления. Как бы хорошо было, если бы выбить медаль в память этого гнусного события. С одной стороны — портреты великих мучеников с надписью «Первые русские благовестители свободы», а на другой стороне медали — портрет неудобозабываемого Тормоза с надписью: «Не первый русский коронованный палач».
И наконец, разве можно связать оголтелую декоммунизацию современных украинских нацистов и восторженную хрестоматийную фразу Тараса Шевченко из его «Прогулки с удовольствием и не без морали»: «Выходит, что идея о коммунизме не одна только пустая идея, не глас вопиющего в пустыне, а что она удобоприменима к настоящей прозаической жизни. Честь и слава поборникам новой цивилизации!»
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.