Как это было. 1945 год. Курильский десант

15 августа 1945 года командующий советскими войсками на Дальнем Востоке A.M. Василевский отдал распоряжение командующему Вторым Дальневосточным фронтом генералу армии М.А. Пуркаеву, командующему Тихоокеанским флотом адмиралу И.С. Юмашеву подготовить и провести Курильскую десантную операцию. На подготовку сил и средств для этого ответственного события, согласно данному документу, отводилось всего лишь двое суток.

В первоочередном порядке наши войска должны были овладеть островами Шумшу и Парамушир, в последующем — островом Онекотан и далее занять все Курильские острова, разбросанные на 1300 км от Камчатки до Хоккайдо.

Штурм островов, расположенных в самом спокойном океане, чинит огромные препятствия плюс сложнейшая гидрография Первого Курильского пролива, имеющего сильнейшее течение между южной оконечностью Камчатки и островом Шумшу, рифами, находящимися вблизи фарватера... Остров Шумшу был, пожалуй, самым укреплённым морским бастионом в мире.

Командующий Курильским десантом генерал-майор А.Р. Гнечко вспоминал, что у японцев на сравнительно небольшом острове, на пространстве 20 на 13 километров, насчитывалось 34 дота и 24 дзота, несколько мощных опорных пунктов, имелось около 100 орудий различного калибра, вплоть до 1000 мм, более 310 огневых точек тяжёлых и лёгких пулемётов. Все они были расположены таким образом, чтобы на берегу и в глубине обороны вести перекрёстный огонь, не оставляющий без поражения ни одно из направлений.

Военно-морские базы и аэродромы имели мощную противовоздушную оборону. Для самих же японских войск было сооружено несколько рядов траншей полного профиля и многочисленные разветвлённые подземные галереи, позволявшие в случае необходимости скрытно отводить войска и менять их за счёт резервных сил. В подземельях находились жилые помещения, госпитали, узлы связи, электростанции, склады продовольствия и боеприпасов, в ряде случаев их глубина достигала 50 метров, что полностью защищало их от самых мощных артиллерийских снарядов и авиабомб. На острове имелась разветвлённая сеть шоссейных и грунтовых дорог общей протяжённостью до 120 км. Общая численность японского гарнизона составляла 8500 человек.

Задача перед советскими войсками стояла грандиозная и очень ограниченная во времени. На место боевой высадки десанта в Первый Курильский пролив для разведки была направлена подводная лодка Л-8, которая в дальнейшем переместилась в Четвёртый Курильский пролив, в целях воспрепятствования отходу японского флота от островов Шумшу и Парамушир в сторону Японии.

16 августа с Камчатской судоверфи и других причалов завершилась посадка советского десанта на суда. На берегу никто точно не знал, куда он последует. В то время наши войска громили японских захватчиков в Маньчжурии, Корее и на Южном Сахалине. Истинные маршрут и цели десанта во всех подробностях было намечено разъяснить при приближении к месту высадки. Всего на борту каравана находились 8824 человека, 95 орудий, 123 миномёта, 120 тяжёлых и 372 лёгких пулемёта.

Переход от Петропавловска-Камчатского осуществлялся при отсутствии радиосвязи, все радиостанции работали на приём, сообщение с судами было посредством семафорной связи. При туманах и моросящем дожде, видимости 30—40 метров всё это было сделано для усыпления бдительности противника. Она усыплялась и постоянными обстрелами 945-й береговой батареей начиная с 15 августа с мыса Лопатка, самого южного мыса Камчатки, места предположительной высадки десанта.

Штурм острова Шумшу начался в 2 часа 35 минут 18 августа с артподготовки, её японцы приняли за очередную канонаду, подобно той, что была в предыдущие ночи. В связи с этим японские войска были заранее отведены от полосы обстрела, где как раз планировалось место высадки десанта. Но он был усложнён непростой гидрографией дна, в связи с чем не все десантные суда смогли подойти близко к берегу. Большинству десантников приходилось добираться до берега вплавь, на расстояние в 100 метров и более. Заметив приближение наших войск, японцы открыли шквальный огонь по головному десантному кораблю ДС-1.

Был затоплен десантный корабль ДС-47, на котором после попадания в арткубрик и кают-компанию начался пожар. Эвакуацию моряков возглавил моторист, старшина второй статьи Н.Ф. Емельяненко, который использовал спасательный ботик и опорожнённые от моторного масла бочки. До вечера следующего дня дрейфовала команда спасшихся моряков, сильное морское течение относило их всё дальше в Охотское море. Лишь к вечеру после сигнала их забрал стоявший вдали сторожевик «Киров».

На высоте были пограничники. Получив приказ с корабля «Дзержинский» доставить десант и офицеров штаба на погранкатере ПК-8, его командир Н.Т. Федченко заметил замаскированное вражеское орудие, которое начало обстреливать десант. Не мешкая ни минуты, погранкатер принял огонь на себя, благодаря чему часть десанта, а также офицеры штаба были спасены и добрались вплавь до острова.

Битва продолжалась и в небе, лётчики-камикадзе обстреливали наши суда, частично повредив тральщик «Капсюль». Зенитчики тральщика ТЩ-25 сбили два японских самолёта, а вызванный на подмогу 903-й бомбардировочный полк и 888-й истребительный полк сделали важный вклад в начало десанта. Командир 903-го авиаполка майор К.Т. Шаповалов, ориентируясь лишь по рельефу соседнего острова (ныне о. Атласова), в частности, на вершину вулкана Алаид, лично нанёс ряд бомбовых ударов по японским базам Катаоки (ныне заброшенный посёлок Байково) и Касивабара (сейчас г. Северо-Курильск). Небольшая часть укреплений противника оказалась не пробиваемой, в том числе даже для тяжёлых фугасных бомб, поэтому позиции японских батальонов на мысах Кокутан и Котомари пришлось брать нашему морскому десанту.

Шквальный вражеский обстрел сильно мешал высадке. Многим нашим десантникам приходилось добираться до берега вплавь. Так, после попадания в десантное судно ДС-50 вражеского снаряда его экипажу и штабу 373-го стрелкового полка пришлось преодолевать сравнительно большую дистанцию до берега. Благодаря самоотверженности лейтенанта Ефимова и старшины Кузнецова было спасено знамя полка, которое десантники доставили с подбитого корабля до берега. Многие боеприпасы, патроны намокли и были на исходе. Было принято решение направить с кораблей несколько десятков полковых лошадей, гружённых патронами, размещёнными в жестяных вьючниках. Несмотря на ожесточённый огонь, большинство лошадей с сопровождающими добрались до берега, и патроны попали нашим частям.

Главной задачей наших войск было овладение высотами 171 и 165 этого укреплённого острова. Несколько раз высота 171 переходила от русских к японцам и наоборот.

Не добившись успеха в контрнаступательной операции на высоте 171, японцы бросили силы на оборону высоты 165. Они направили по узкому коридору — между обрывом сопки и болотом — танковую колонну из 20 машин. В результате этого манёвра противник мог обойти левый фланг и ударить по советским десантникам с тыла. Отбив атаку из трёх танков, моряки-тихоокеанцы существенно затормозили продвижение танковой колонны.

В то же время передовой отряд десанта был уже близко к захвату высоты 171. Подступ к ней перекрывал дот, из-за которого наши войска несли большие потери. Остановить уничтожение десанта ценой собственной жизни смог старшина первой статьи Николай Вилков, который закрыл его амбразуру своим телом. Под бушлатом у него на груди находилось Красное знамя, которое Николай хотел поднять на высоте. Подобный подвиг совершил и его товарищ —матрос Пётр Ильичёв, открыв доступ десанта с другой стороны этой сопки.

В разгар атаки один из японских танков прорвался к подразделениям 138-го и 302-го стрелковых полков. Старший матрос Н.И. Дерзновенко из противотанкового ружья подбил танк. После небольшого ремонта танка Дерзновенко с сослуживцами пересели в него и атаковали противника.

Подавив танковые и пехотные атаки, десантники водрузили несколько красных флагов на высотах 165 и 17l. Тем временем на берег началась выгрузка артиллерии и другой техники для полного подавления противника. He выдержав сильнейшего удара нашего десанта, и особенно боёв ночью с 18 на 19 августа, в разных частях острова стали появляться японские парламентёры с белыми флагами.

Утром 19 августа по радио было передано сообщение о полной капитуляции японских войск на острове Шумшу, и для подтверждения этого радиосообщения командир 91-й японской пехотной дивизии Цуцуми Фусаки передал следующее сообщение: «Наши войска получили свыше следующий приказ:

1. Войскам сегодня, 19 числа, к 16.00 прекратить всяческие боевые действия. Примечание: оборонительные действия, предпринимать которые мы вынуждены в связи с активным вторжением противника, не являются боевыми действиями.

2. Наши войска, на основании этого приказа сегодня, 19 числа, прекращают всякие боевые действия.

Примечание: если после этого наши войска будут атакованы, и на основании упомянутого приказа возобновляю оборонительные действия.

3. Поэтому прошу ваши войска к 16.00 прекратить боевые действия.

Командующий японскими войсками в северной части Курильских островов».

Вскоре японской стороне был направлен ответ: «Ваш текст сообщения, переданный через парламентёра, получен в 14.00 19 августа с.г.

Боевые действия прекращаются при условии:

1. Немедленно прекратить всякое сопротивление.

2. Немедленно отдать приказ своим войскам о сдаче оружия советским войскам на местах.

3. Всех солдат и офицеров для передачи в плен на острове Шумшу к 24.00 местного времени 19 августа с.г. собрать в районе 8 км северо-восточнее Катаока, а на о. Парамушир — в 5 км севернее Касивабара — 8.00 20.8.45.

4. О сдаче в плен остальных солдат и офицеров с других островов будет указано дополнительно.

5. Ответственность за сохранность и исправное состояние вооружения, сооружений как сухопутных, так и морских (складов, портов) по состоянию на 16.00 19.8. возлагаю на вас».

Казалось бы, всё предельно ясно: японской стороне нужно чётко исполнить указанные условия и подписать акт о капитуляции, чтобы в конце концов прекратить бессмысленные жертвы и потери.

Вместо этого, как вспоминал командующий Курильской десантной операцией А.Р. Гнечко, в ответ на требование о прекращении огня в адрес советской ставки пришло весьма любопытное послание: «Сводка. Наши войска уже прекратили военные действия. И для прекращения войны теперь с Главнокомандующим Вашего войска Советского Союза в области «Котукан» наша комиссия продолжает в договоре. Поэтому прошу от души временно возвращаться в ваш баз. Конец».

Японцы всячески затягивали капитуляцию. Генерал-майор Гнечко отправлял сообщения противнику, затягивал и этот процесс, пытаясь выиграть время, несмотря на то, что наши войска уже освободили Маньчжурию, Южный Сахалин, Корею...

В соответствии с условиями капитуляции 20 августа в 7 утра отряд наших кораблей во главе со сторожевиком «Киров», минным заградителем «Охотск», военным транспортом «Емельян Пугачёв» и гидрографическим судном «Полярный» выдвинулся во Второй Курильский пролив, разделяющий острова Шумшу и Парамушир. Согласно разработанному порядку, советский караван должен был встретить японский лоцман и провести его к базе Катаоке. Лоцмана на месте не оказалось, вместо этого наши корабли попали под обстрел трёх японских батарей. Сильный туман не давал возможности подключить к бою нашу авиацию, но ответный напор советских моряков был настолько мощным, что неприятель, бросив позиции, был отброшен на 5—6 км от берега.

Неудавшаяся провокация вынудила японское командование признать полную капитуляцию своих войск и направить в советскую Ставку следующее лаконичное, без грамматических и стилистических ошибок послание: «Японские войска в северной части Курильских островов прекращают всякие боевые действия, складывают оружие и сдаются советским войскам.

Командующий японскими войсками северной части Курильских островов генерал-лейтенант Цуцуми Фусаки».

Обратимся к воспоминаниям А.Р. Гнечко: «На редкость высокий и ещё крепкий 53-летний Цуцуми Фусаки прибыл к флагманскому кораблю-тральщику ТЩ-334, на котором я держал свой командный пункт, на обыкновенной десантной барже; над ней развевался белый флаг. Одет он был в отлично отутюженное обмундирование, при всех регалиях. Его сопровождали молодая женщина-адъютант в форме лейтенанта японской армии и целая свита старших офицеров. Когда они все поднялись на палубу, один из них нёс всё тот же белый флаг — символ позорного конца. Приблизившись к указанному ему месту, Цуцуми Фусаки пытался изобразить на своём лице приветливую улыбку, но она скорее была похожа на гримасу.

Взгляд японского генерала выражал злобу и ненависть именно тогда, когда он спросил меня о силах нашего передового отряда, о чём я уже напоминал, я в свою очередь потребовал от него объяснения причин затягивания капитуляции, открытия огня японскими батареями, а также налёта японского торпедоносца на наши корабли во Втором Курильском проливе. Цуцуми Фусаки ссутулился, с него слетела вся бравада, и он начал лепетать что-то невнятное. Смысл его ответа заключался в том, что виноват не он, а начальник штаба его дивизии, который якобы не согласен с решением своего командира и лично вёл переговоры со ставкой японского главного командования. Другой версией его оправдания было высказанное несколько позднее заявление, что в зоне нарушения японцами перемирия якобы произошло недоразумение: до сведения артиллеристов-береговиков не был своевременно доведён командирами приказ императора о капитуляции Японии.

Так состоялась моя встреча с матёрым японским представителем самурайской касты. С первых же минут переговоров его лоск и напыщенность заметно поблёкли. Он с тупой покорностью подписал Акт о капитуляции. Одновременно он подтвердил своё согласие дать личные указания о капитуляции гарнизонов других островов, где дислоцировались его войска».

Процесс разоружения японской армии на Курильских островах шёл штатно. Всего в северной части Парамушира было пленено 8000 солдат и офицеров противника. Были разоружены Онекотан, Харикомтан, остров Матуа с пятитысячным гарнизоном. 28 августа наши войска были на острове Итуруп, а 1 сентября Красные знамёна взвились на острове Кунашир и островах Малой Курильской гряды.

Курильская десантная операция на острове Шумшу заняла достойное место в истории армии и флота: наши войска в кратчайшие сроки захватили неприступный остров сравнительно небольшими силами.

Из участников боёв 10 солдат и офицеров были удостоены звания Героя Советского Союза, боевыми орденами и медалями награждены порядка 3000 человек, 8 подразделений были награждены орденами, три корабля — «Дзержинский», «Киров» и «Охотск» — получили наименование «гвардейские».

Сегодня площадь Победы в Южно-Сахалинске представлена облачённым в гранит мемориалом, посвящённым героям освобождения Южного Сахалина и Курильских островов. Многие населённые пункты и географические места в Сахалинской области носят имена героев Курильского десанта. Петропавловску-Камчатскому присвоено звание «Город воинской славы».