Мне всегда хотелось понять логику рассуждений настоящего коммуниста. Не конъюнктурщика и карьериста, а искреннего и убежденного ленинца. Как он оправдывает репрессии и как объясняет отсутствие качественных товаров, почему ему нравится железный занавес и что хорошего он видит в цензуре. Мне всегда хотелось поговорить об этом без взаимных наездов и оскорблений. И вот случай такой представился. Мой сегодняшний собеседник Евгений Ульянов — лидер карельских коммунистов и депутат Законодательного собрания Карелии.

О КОЛБАСЕ И ДЕТСТВЕ

А.Ф. Начну прям вот с неожиданного вопроса, сколько вам лет?

— 41 год.

А.Ф. То есть в сознательном возрасте застать Советский Союз вам, по всей видимости, не удалось?

— Я застал конец 80-х. Это уже все-таки была перестройка. Переход от советской власти к либерально-капиталистическому направлению. Про то время мне нравится фраза из фильма «Брат-2»: «Продал ваш Горбачев страну, чтоб тусоваться красиво».

А.Ф. А ваши коммунистические взгляды как сформировались? Ведь раз жизнь в СССР вы практически не застали, то, видимо, сравнивали реальную жизнь 90-х с советскими фильмами? Или как-то иначе?

— Нет, конечно. Мне было с чем сравнивать. Я хорошо помню свое детство. В те времена ребенком занимались не только родители, но и общество. Вспомним культурно-массовые мероприятия, здоровый образ жизни, кварцевание, определенное питание. Тогда контролировали, выезжал ли ребенок на юг, сколько солнца получил. Все делалось так, что ребенок вырос здоровым. И советская власть давала все, чтобы человек развивался. Но главное для меня то, что тогда люди были добрее. А в капиталистическом обществе человек человеку враг.

А.Ф. А вы бывали в капиталистических странах? В Европе, в США?

— В США не был.

А.Ф. А я как раз езжу в Лос-Анджелес два раза в год. Навещаю родителей. И вот что замечаю. Там люди улыбаются. Если встречаются глазами даже с незнакомцами, то здороваются. Улыбаются и здороваются, словно друзья. А если проходят друг от друга ближе чем в метре, то извиняются. Может быть, это формальность. Но эта формальность создает какой-то очень доброжелательный, совсем не вражеский настрой. В СССР так не было. У нас все всегда были, по-моему, мягко говоря мрачноватые. У нас на Ключевой я из детства запомнил пьянство, драки, хулиганов — такая, знаете, не очень дружелюбная была атмосфера.

— Не соглашусь. Я в детстве много времени провел в деревне. Там и улыбались люди, и здоровались. Всегда накормят, спросят, кто такой, откуда. А детство мое прошло в общежитии рядом с танком. Меня там научили в шахматы играть, в бильярд, в настольный теннис. И пьяных я там не припомню.

А.Ф. А очереди вы помните? За молоком, за кефиром, за сметаной. Как-то, когда я учился в 9-м классе, это был 1981 год, я встретил на улице нашего завуча по воспитательной работе. «Беги скорее, — сказала она, — в молочном масло дают по две пачки в руки». А колбасы и сосисок не было вовсе. Однажды в кинотеатре «Победа» показывали американскую комедию, и там безработная героиня страдала от того, что ей опять придется есть сосиски. Зал в этот момент нервно хихикал. Наши-то люди работали, но сосиски считали деликатесом.

— У меня нет таких воспоминаний, что я за чем-то долго стоял. Если честно, я вообще не помню очередей. Да и надо говорить прямо, холодильники-то не стояли пустые. А в столовой ты всегда мог покушать. В рабочей столовой можно было наесться и мяса сколько угодно, и сосисок, и сметаны. Все было в свободном доступе. Я на Древлянке жил и помню рабочую столовую, куда я ходил из школы и довольно прилично питался. Поэтому говорить о том, что есть было нечего, это неправильно. Надо говорить о другом. О качестве. О тех мясных продуктах, которые мы употребляли тогда и которые едим сейчас. Мясо тогда через два-три дня уже непригодное было. Или молоко то же самое. Сейчас молоко по два-три месяца не портится. Какого оно, спрашивается, качества? Что там вообще от молока? А мясо? Открываешь и смотришь: там загустители какие-то, красители, усилители запаха и вкуса. Я думаю, там о мясе-то и говорить не приходится. Если сейчас из магазинов убрать всю эту силиконовую еду, останутся пустые полки.

О ЖЕЛЕЗНОМ ЗАНАВЕСЕ

А.Ф. Но кроме колбасы, были же и другие проблемы. Вы же наверняка слышали про железный занавес. Люди не могли выезжать за границу. Это нормально, на ваш взгляд, или это было ошибкой партии?

— На выезд в соцстраны ограничений не было. Я в конце 80-х ездил с мамой в Болгарию. А по поводу стран капиталистического строя, так все же понимали, что шла большая работа со стороны Запада по противодействию развития социалистических стран и Советского Союза. Мы прекрасно знаем, что были попытки вербовки и разного рода давления. На СССР ополчились капиталистические страны. Они видели в коммунизме угрозу своему будущему. Им нужны были последователи, которые критиковали бы Советский Союз. Поэтому надо было с опаской относиться к поездкам на Запад.

А.Ф. Если сравнивать экономическое развитие капиталистических и социалистических стран, то сравнение явно было не в пользу социализма. Почему?

— Надо понимать, что капстраны много лет шли к этому. И давайте усредненно брать. Ведь африканские и азиатские страны тоже капиталистические, а их экономика ни в какое сравнение не шла с экономикой СССР. Наша экономика, и это все признают, была второй в мире. И еще в Европе-то не капитализм. Пусть его так называют, но он же социально ориентированный. А капитализм не может быть социально ориентированным. По сути, в Европе социализм.

А.Ф. Думаю, если бы у нас в свое время был такой социализм, все были бы только рады. Ведь там была частная собственность. А у нас частная собственность была запрещена. КПРФ — правопреемница КПСС. Если вы придете к власти, вы тоже запретите частную собственность или сделаете как в Европе?

— На первом этапе, естественно, КПРФ не будет запрещать частную собственность. Главное, чтобы недра и стратегические отросли находились в руках государства — железная дорога, энергоресурсы нефть, газ, крупные предприятия.

О СВОБОДЕ СЛОВА

А.Ф. Как вы оцениваете то, что в СССР люди не могли открыто высказывать свое мнение? Неугодные книги не публиковались. Существовала цензура. Люди боялись высказываться.

— Я бы не сказал, что в СССР нельзя было высказываться. Люди собирались, обсуждали проблемы. Театр «Современник» существовал, киножурнал «Фитиль» тот же самый мог бичевать недостатки.

А.Ф. «Современник» или, скажем, Театр на Таганке смогли появиться во время хрущевской оттепели. И то каждому спектаклю приходилось проходить через жесточайшую цензуру. Из фильмов приходилось вырезать куски. А «Фитиль»… ну это, знаете, как в песне из фильма «Следствие ведут знатоки» — если кто-то кое-где у нас порой. Только кое-где и только порой. Никаких обобщений и выводов.

— Ну, а как без контроля? Возьмем ту же Америку. Там разве дадут людям открыто высказывать коммунистические идеи? Да, никогда. Сразу вызовут в соответствующие органы. Там компартию вообще разгромили, а ее членов — репрессировали во времена маккартизма. (Компартия США существует с 1919 года, она не запрещена и не преследуется государством, численность американской компартии составляет 5 тысяч человек — прим. А. Ф.).

А.Ф. Но вопрос же в степени контроля. У нас до перестройки не публиковались «Жизнь и судьба» и «Мастер и Маргарита», «Доктор Живаго» и «Собачье сердце», «Дети Арбата» и «Белые одежды». А в тех же Штатах свободно показывают «911 по Фаренгейту», где руководство страны напрямую обвиняется во взрыве башен-близнецов. Там открыто с экрана телевизора критикуют Трампа. Сейчас, по крайней мере, я пока еще могу писать то, что думаю. В СССР это было бы невозможно.

— Ну почему? В Советском Союзе вы бы могли писать то, что думаете. Вам бы просто не дали площадку для публикации. Ведь почему неокрепшие умы в то время слушали Радио Свобода? Они думали, что наступит капитализм, и у всех появятся магнитофоны и можно будет путешествовать по всему миру. Но ведь ничего, кроме нищеты, мы в результате капитализма не получили. Будем честны, вся эта пропаганда велась не для продвижения идеалов демократии, а с одной целью — задушить советское общество. Чтобы люди, занимаясь словоблудием, расшатывали нашу страну.

О КИТАЕ

А.Ф. Хорошо. Поговорим о такой удивительной стране как Китай. Я знаю, вы там часто бываете. Как, на ваш взгляд, Китай, сохраняя коммунистическую идеологию, создал передовую экономику в мире?

— У них сейчас переходный этап. Китай движется по рельсам плановой экономики. Ни в одной стране мира больше плановой экономики нет. При этом у них симбиоз частного и государственного. Государство поддерживает частные предприятия, но и от них требует вкладывания денег в государство. Кстати, у них в нескольких провинциях проводят опыт: как отразится на производительности уменьшение рабочего дня с 8 до 6 часов. И еще если у нас пенсионный возраст увеличивают, у них, наоборот, уменьшают. С 2020 года там мужчины будут выходить в 55 лет, а женщины — в 50.

А.Ф. Мило. А вот, говорят, они уже тихой сапой захватили половину нашей Сибири и высасывают наши недра.

— Мы разговаривали с представителями МИДа про то, что Китай качает наши нефть и газ, вырубает леса, и у людей это вызывает недовольство. А нам объяснили, что Китай везде берет самое лучшее. Мол, если им нужны технологии, они их берут в Германии, в Америке, а с России, кроме недр, больше взять нечего. В Китай приезжают представители российского правительства и сами предлагают наши ресурсы. Так что это не Китай у нас качает, это мы ему сами даем, потому что больше нам предложить нечего.

А.Ф. Я слышал, в Китае внутренний Интернет. Люди не могут получать информацию извне. Все, что они знают о мире, отфильтровано их местной идеологией. Это правда?

— Да там только внутренний Интернет. И еще у них разработаны свои мессенджеры. Плохо работают Ватсап и Телеграм. Просто они внедряют свои технологии и хотят пользоваться своими, а не чужими разработками.

А.Ф. А оппозиционные газеты у них есть?

— Не знаю. Но думаю, у них и потребностей в этом нет.

О ПОПАХ И БАРОМЕТРАХ

А.Ф. Вы верующий человек?

— Нет.

А.Ф. А как КПРФ относится к верующим? Может ли член партии верить в Бога и ходить в церковь?

— В КПРФ нет жесткого отношения к религии. Если человек хочет верить — пусть верит. Но это показатель того, что ему нужно больше посещать политзанятия.

А.Ф. Вы же знаете, что после Октябрьской революции в нашей стране были очень серьезные гонения на священнослужителей. Их расстреливали, а церкви взрывали. КПРФ считает, что это было ошибкой или нет?

— Я бы не сказал, что были какие-то гонения на священников. Просто 85 процентов населения до революции было безграмотным, и церковь этим пользовалась. Если говорить о фактах, то попы массово покупали барометры и перед грозой выходили к пастве и говорили, что вот вы плохо молитесь, мало даров приносите, плохо заботитесь о церкви, так нам сегодня приходило в ночи послание божие, мол, он злится. А дальше происходила гроза, и неграмотное население последние портки отдавало попам. А после революции население стало грамотным, люди узнали, что такое барометр, что такое гроза, что это природное явление, и ничего божественного в этом нет. А у них дети умирали с голоду из-за того, что они последнее попам отдали. Ну и, случалось, стали жечь храмы. Так что, целенаправленно советская власть не говорила: «Давайте уничтожать церковь». Нет. Это были стихийные антирелигиозные бунты, когда люди поняли, что их обманывали.

А.Ф. Но церкви же взрывали. Кадры хроники имеются.

— Люди просто перестали ходить в церковь, и священникам не на что стало храмы содержать. А советская власть ничего специально не разрушала. Просто финансировать не стала. Через 20−30 лет пустующие храмы стали разрушаться сами, и взрывать их начали, чтобы не завалило кого-нибудь. Поэтому нельзя говорить, что церковь взяли такую бедную и загнобили. Более того, будем откровенны, церковь-то у нас советскую власть признала.

О СТАЛИНЕ

А.Ф. Очень интересная версия… Хорошо… Вы уважаете Сталина?

— Да, я уважаю Сталина.

А.Ф. А как вы относитесь к разговорам о репрессиях, которые происходили в годы его правления?

— Это конъюнктура нынешней власти. Сами-то ничего предложить не могут… Если сравнивать, что сделал Сталин за 18 лет и что сделал Путин, то это день и ночь. 150 тысяч заводов при Сталине было построено, а при Путине ничего. Поэтому Сталина надо оболгать, нагнетать это все про репрессии. Но даже английские ученые установили, что в документах, касающихся репрессий, сделаны приписки.

А.Ф. Вы считаете, что репрессий вообще не было или они были, но масштабы их преувеличены?

— Это дискуссионный вопрос. Масштабы преувеличены. Ведь первый террор был произведен против нашей страны в гражданскую войну белыми на деньги Антанты. Они многих замучили, бандитов в то время было много. И вот в 30-х годах их всех нашли и расстреляли.

А.Ф. То есть это бандитов и белогвардейцев арестовывали в 30-х? А как же Мандельштам, Хармс, Мейерхольд, Бабель, Квитко, Вавилов? Они-то точно не были бандитами и беляками в гражданскую.

— Ну, из общей массы это единицы. И, будем честны, их деятельность была сопряжена с расшатыванием общеполитической системы в стране.

А.Ф. Деятельность академика Вавилова и детского поэта Квитко расшатывала общеполитическую систему в стране?

— Конечно. Страна должна была быть единым целым. А если бы эти «кружки по интересам» сохранялись, то и предателей во время войны было бы намного больше. Ну и не надо забывать, что многих невиновных еще при жизни Сталина реабилитировали. И виновные в этих перегибах, в доносах были наказаны. (поэт Квитко вместе с другими деятелями еврейского антифашистского комитета был расстрелян спустя три года после войны — прим. А. Ф.).

А.Ф. Боюсь, погибшим от этого уже легче не было. А количество погибших в 1937—1938 годах тоже завышено?

— Я объясню, почему так много вспоминают именно 1937 и 1938 годы. Дело в том, что именно тогда появилась система лагерей ГУЛАГ. До этого заключенных содержали в тюрьмах и тратили на их содержание народные деньги. А когда создали лагерную систему, заключенные стали приносить пользу. И, кстати, если посмотреть архивы, то можно убедиться, что содержание в лагерях было хорошее. Всем предоставлялось питание, причем, хорошее. Люди обеспечивались медицинской помощью. После освобождения они получали деньги за свой труд. И, будем честны, от звонка до звонка отсидело только 10 процентов заключенных. Остальные…

А.Ф. Умерли?

— Вышли досрочно. Если человек перевоспитался, хорошо себя вел, то никто не держал, пожалуйста, иди на все четыре стороны.

При этом давайте вспомним, кто такие были «политические» зэки — это бандеровцы, власовцы, басмачи, члены антисоветского подполья, а также контрабандисты и фальшивомонетчики. Последние тоже шли по «антисоветской», политической статье. В США же коммунистов просто осуждали по уголовным статьям. И, кстати, в Америке тоже был ГУЛАГ. Назывался WPA, по-нашему — управление общественных работ. Через WPA прошло 3,5 млн. американцев. Но есть одно существенное но: в советские лагеря люди попадали по суду, а в лагеря WPA — без всякого суда, просто безработные и бездомные. Дармовая рабочая сила.

А.Ф. Как вы расцениваете то, что перед войной было уничтожено почти все военное руководство страны?

— Это были герои гражданской войны. Но они стали бронзоветь, требовать себе особых привилегий и, не получая их, начинали расшатывать страну.

А.Ф. В результате армия оказалась ослаблена?

— Не сказал бы. Если бы не было определенной зачистки перед войной, то мы бы имели не одного генерала Власова, а больше.

А.Ф. Хорошо. При Сталине было построено 150 тысяч заводов. Страна развивалась. Но ведь и другие страны развивались. И им для развития не понадобились ни революция с гражданской войной, ни коллективизация с голодомором, ни убийства писателей и ученых. Нельзя ли было развиться как-нибудь менее кровавой ценой?

— Повторюсь, в России до революции 85 процентов населения были неграмотны. Мы заметно отставали от развитых стран. И, кроме того, не надо забывать про великую американскую депрессию. Сколько людей тогда умерло? Сколько покончило с собой? А сколько пострадало во времена английской или французской революций? Там в процентном отношении пострадало больше народа.

О РЕВОЛЮЦИОННОЙ ОБСТАНОВКЕ

А.Ф. Скажите, КПРФ — это реальная оппозиция или такая же фикция, как все остальные?

— Реальная. Хотя мы парламентская партия, а это тяжело совмещать.

А.Ф. Что вы имеете в виду?

— Мы основные противники власти, но приходится бороться за улучшение жизни людей парламентскими методами. А в парламенте, где подавляющее большинство депутатов представляют партию власти, это делать очень сложно.

А.Ф. Вот интересно. Мне больше всего не нравится в нынешнем режиме то, что он почти вернул нас в советское прошлое. Единая Россия, по-моему, по сути своей больше похожа на КПСС, чем ваша партия. А вы при этом с ними боретесь. Зачем? Они же нас возвращают в Советский Союз.

— Сравнивать СССР и это чудо, в котором мы сейчас находимся, совершенно неправильно. Никакого сходства нет. Тогда в приоритете был человек, а сейчас главное — это деньги. Прямо скажем, у нас сейчас произошло разделение на классы: с одной стороны, чиновники и буржуазия, а с другой пенсионеры и рабочие.

А.Ф. И все-таки объясните, в чем разница. У нас сейчас опять, по сути, однопартийная система, мы вновь стращаем народ Западом и войной, телевидение снова стало орудием пропаганды, у нас, как и тогда, культ личности, и личность эта не собирается сменяться до смерти. Идеология похожа. Парламент такой же бессмысленный, как и тогда.

— Не согласен. Давайте вспомним, в городском парламенте Петрозаводска в советские годы было 300 человек. Все уважаемые люди. Рабочие. Чем рабочего напугаешь? Ничем. А теперь места в парламенте проплачены. Депутаты фактически покупают себе места. И вот сидят в депутатских креслах бизнесмены и дрожат, чтобы не потерять свое место.

А.Ф. А есть в карельском парламенте честные депутаты?

— Не хочу обидеть коллег словом нечестные. Они не нечестные, они зависимые. Зависят от власти. Ведь кого туда набрали? Директоров школ, главных врачей. Если они пойдут против власти, то лишатся работы. Ну, а бизнесменам депутатство нужно, чтобы быть ближе к исполнительной власти. Чтобы в обход бюрократическим препонам попадать на прием. Хотя, бизнесменами их уже назвать тяжело. Средний и малый бизнес у нас фактически разорился.

А.Ф. Скажите, КПРФ задумывается всерьез о том, чтобы взять власть?

Да. То, что мы сейчас видим в стране, это первые звонки к революционной ситуации. Мы же помним, по Ленину, у революционной обстановки должны быть стадии. Низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять. Везде развал. Рейтинг Путина упал. То, что рисует статистика, — преувеличение. Не смогут они постоянно пририсовывать проценты. Доверие к власти на исходе. Мое мнение, в ближайшие десять лет в стране произойдут большие изменения. И толчок будет снизу. Народ реально выйдет на улицы. Может произойти как на Украине. Да, там влияние извне было, но и народ был доведен до отчаянья.

А.Ф. КПРФ готова возглавить это движение?

— КПРФ всегда готова встать во главе восставшего народа. Если народ призовет.

А.Ф. Сейчас вы готовы выходить на несанкционированные митинги?

— Так нас недавно оштрафовали за незаконный выход против пенсионной реформы в Петрозаводске. Во всех районах страны руководство партии имеет административные взыскания.

А.Ф. Но ваших не сажают? Навального вон без конца сажают. Бедного 77-летнего Льва Пономарева посадили. А вас не трогают.

— А как же депутат Госдумы от КПРФ Бессонов, которого осудили за несанкционированный митинг и приговорили к реальному сроку за сопротивление полиции во время акции протеста?.. Эта история у всех на слуху.

Тех, кого ты упоминаешь — одиночки. С одиночками проще бороться. А у нас партия, в ней около 200 тысяч человек, у нас выстроена структура. Коснись что, в каждом городе минимум 15 тысяч человек под двери прокуратуры выйдут. Это никому не надо. К тому же, в наших рядах много бывших милиционеров и военных. Первый секретарь петрозаводского отделения КПРФ, кстати, бывший подполковник ФСБ.

А.Ф. Здорово… Как вы считаете, Ленина надо похоронить?

— Я был в Китае, ходил в Мавзолей Мао Цзэдуна. Он по их обычаю установлен на возвышенности. Люди ходят, и никто не говорит: «Давайте хоронить». Ленин тоже лежит в Мавзолее. А Мавзолей — это форма захоронения в склепе. То есть Ленин похоронен.

А.Ф. Ну и последний вопрос. Чуть не забыл. Коллеги просили спросить по поводу вашей коммунистической фамилии. Подшучивают ли над вами?

— Постоянно. Даже при пересечении границы. Пограничники спрашивают: «Евгений Александрович, революция-то скоро?». А им на это отвечаю: «Есть у революции начало, нет у революции конца».