ИЗ ЛЕТОПИСИ БЕССМЕРТНОГО ПОДВИГА И МУЖЕСТВА СОВЕТСКОГО НАРОДА И ЕГО КРАСНОЙ АРМИИ 1941 ГОДА. После драмы у Зеленой брамы

В первых числах августа 2021-го исполняется восемьдесят лет  кровопролитного сражения  у села Подвысокого  бывшего Ново-Архангельского района Кировоградской области – одной  из драматических и вместе с тем героических страниц начального этапа Великой Отечественной войны.

В соответствии с планом «Барбаросса» Гитлер отводил не более двух недель на овладение Киевом, Днепропетровском и Запорожьем. Линия прикрытия советской границы состояла в основном из  5-й, 6-й,  12-й и 26  армий, еще не окончивших формирование многих своих частей. На них и пришлось острие главного удара группы армий «Юг». Советские дивизии не бежали стремглав на восток, на что рассчитывало командование вермахта, а медленно пятились назад, навязывая свою тактику оборонительных сражений. Темпы продвижения немцев не превышали 4 – 5 километров в сутки. 

Казалось бы, ускорить развитие  событий в свою пользу мог ввод 1-й танковой группы под командованием Эвальда фон Клейста (в 1949 году в Советском Союзе осужден за многочисленные воинские преступления на 25 лет, умер во Владимирском централе в 1954 году – В. С.). 10 июля Клейст взял Житомир. До Киева  оставалось 150 километров. Но здесь его уже ожидали участники обороны столицы Советской Украины. Внезапно танковая группа круто повернула на юг. Возникли разрывы между фронтами 5-й и 6-й, 26-й и 12-й армий соответственно. После падения в конце июля Умани окружение 6-й и 12-й армий стало почти неизбежным.

Командование совместной группировкой Ставка возложила на генерал-лейтенанта Ивана Музыченко. Командармы разработали план совместной операции  по выходу из прорыва в направлении города Первомайска. Он  наверняка был бы осуществлен, если бы двинулись чуть левее, на соединение с 18-й армией. Не последнюю очередь сыграл тот факт, что немцы сумели проникнуть на радиочастоты штабов окруженных армий. Потери в результате  неудавшейся попытки   прорыва оказались необратимыми. Флагманский танка Музыченко был подбит, а сам он тяжело ранен. В плену вел себя, как герой, решительно отверг предложение Гитлера  перейти к нему на службу. А тогда, 9 августа,   после своего пленения заявил: «Русские будут сражаться до последней капли крови даже в Сибири».   В апреле 1945 года  его, вместе с другими заключенными Заксенхаузена, освободили американцы.

 И все же, несмотря на неудачу, сражение продолжалось. Ведет своих товарищей на прорыв начальник штаба 15-й Сивашской  Иван Ласкин, о капитуляции речи нет.  С группой танкистов идет на восток командир механизированного корпуса генерал-майор Ю. В. Недосельский, у них теперь нет танков, все они теперь в пехоте, но в руках еще есть оружие, у кое-кого гранаты. Задача теперь иная – выйти к Днепропетровску. И они пробьются. И Ласкин выйдет. (В конце января 1943 года, в Сталинграде, начальнику штаба 64-й армии генерал-майору И.А. Ласкину будет доверено принять капитуляцию командующего 6-армией фельдмаршала Паулюса).    

Если к началу августа территория, которую они обороняли, было 40х40 квадратных километров, то после этого она ужалась в четыре раза. Уцелевшие остатки частей сосредоточились в урочище Зеленая брама с его дубовым бором, прилегавшим к селу Подвысокое. Немецкая артиллерия насквозь простреливала лес. Ряды защитников таяли на глазах, и все же они накапливали силы для новых бросков и контратак..

Свидетелем и активным участником продолжавшейся драмы у Зеленой брамы стал 26-летний  фронтовой корреспондент газеты  6-й армии Евгений Долматовский, еще до войны ставший известным поэтом.  Вместе с ней, в грохоте непрерывных боев, прошел от Равы-Русской до Кировоградских степей. Был ранен в руку и в голову, 8  августа в рукопашной схватке был повязан немецкими егерями, но вскоре сумел бежать. В первых числах ноября 41-го пересек линию фронта и вышел к своим.

Спустя почти четыре десятилетия он завершил работу над военно-исторической документальной повестью «Зеленая брама». Она вышла огромным тиражом (2,5 млн. экз.) в «Роман-газете», неоднократно издавалась и переиздавалась в СССР и за рубежом. В ней он мысленно со своими товарищами по оружию вновь преодолеет тот  путь, длиной почти в 700 километров, расскажет о суровых испытаниях, которые выпали на их долю. Многие из них навсегда ушли в вечность в трагические августовские дни, навсегда оставшись   непокоренными.  

Вот лишь несколько эпизодов  сражающейся  «Зеленой брамы» - крепости без крепостных стен, башен и противотанковых рвов. Пересказываю их кратко:    

«Одну из групп возглавили  недавно назначенные членами Военного совета 12-й армии  бригадные комиссары Петр Митрофанович Любавин и Михаил Васильевич Груленко. Первый до войны возглавлял Донецкую, а Груленко – Станиславскую областные партийные организации. Добавлю лишь, что Груленко рекомендовал на работу в освобожденных областях Западной Украины Сумской  обком ВКП (б). Во главе  наступавших цепей  два легких танка, на первом – Любавин, на втором – Груленко. Вскоре немцы подбили первый танк, в шести  километрах от Подвысокого  был выведен из строя и второй танк. Бригадные комиссары продолжали сражаться вместе с бойцами, орудуя штыками. Продолжали  вести свой последний и решительный бой. На берегу реки Синюха группа оказалась намертво зажатой вражескими егерями.  Комиссары, зная свою дальнейшую участь в случае плена,  обнялись и расцеловались на прощание,   последние пули предпочли  истратить на себя. Долгие годы они считались без вести пропавшими, но нашлись свидетели их геройской смерти. И погибли  оба на боевом посту.

Командир 44-й горнострелковой дивизии,  когда после  Умани еще  не сомкнулось окружения,  распорядился выделить три автомашины, на которые погрузили знамя дивизии, штабные и политотделовские документы с тем, чтобы они не достались врагу. Двигались по ночам, до наступления темноты находили укрытия в дубравах и оврагах. Они уже были близки к цели. когда недалеко от Кременчуга, отказали двигатели. Выручила солдатская смекалка, обнаружившая на неубранном хлебном поле зерновые комбайны. В нормальных условиях для  того, чтобы сменить двигатели, потребовалось бы несколько дней. Управились с этой работой за ночь. Пересекли Днепр по плотине Днепрогэса, сдали знамя  дивизии в штаб Южного фронта вместе с документами.

Не сгорела в адском огне Зеленой брамы и гордость Красной Армии  - 90-я Краснознаменная стрелковая дивизия. Две тысячи бойцов и командиров вырвались из окружения вместе со знаменем дивизии, а также знаменами частей. Организовано вышли  артиллерийские полки, зенитный дивизион, связисты, саперный батальон. Все они прославились в последующих боях.

После того, когда  остатки двух армий лишились своих командующих, когда погибли комиссары Любавин и Груленко, даже геббельсовская пропаганда не стала утверждать, что битва у Подвысокого выиграна. Наиболее боеспособной оказалась группа генерала Сергея Яковлевича Огурцова, в жестоких боях от Раздехува и Тернополя, от Бердичева до Умани потерявшая все свои танки. Огурцов стал командиром стрелкового корпуса, его штаб взял на себя управление  войсками, которые находились в Зеленой браме. В рукопашной схватке, на истерзанном подсолнечном поле, генерала повязали немцы. Его содержали в плену  вместе  с Карбышевым, Музыченко, Понеделиным, Снеговым, Абрамидзе, Тонконоговым. Их везли в Германию в одном в купе с зарешеченными окнами. Внезапно поезд остановился на станции Хелм. Огурцов спокойно вышел из вагона, сел в стоявший напротив   поезд. Нашел дорогу в   партизанский отряд из числа бежавших советских военнопленных. И здесь стал  образцом  мужества и верности воинскому долгу.  Погиб в одном из боев весной 1942 года Посмертно награжден орденом Отечественной войны .                    

С целью оторваться от наседавшего противника, командование 12-й и 6-й армий отдало приказ Коломыйскому погранотряду, преобразованному в батальон по охране тыла, задержать врага  любой ценой. В отряде 500 бойцов-пограничников. Вместе с ними 150 сторожевых собак, измученных далекой дорогом и голодом, но не желавших разлучаться со своими хозяевами. Когда окончились патроны, «зеленые фуражки» пошли в штыковую атаку.  Обгоняя их, ринулись в бой матерые псы, они рвали на клочья  ненавистных чужоземцев. В страхе и ужасе немецкие пехотинцы искали спасения на башнях немецких танков, но озверевшие собаки доставали их и там. В неравном сражении легли все 500 пограничников и почти все их четвероногие друзья». 

Силы противоборствующих сторон были слишком не равные. К середине августа в Зеленой браме были подавлены последние очаги сопротивления. Командование группы армий «Юг» было вынуждено бросить на разгром советской группировки не менее 22 пехотных  дивизий, не считая авиации и танковых частей, которые оно намеревалось использовать для решения иных целей и задач. За это время была завершена эвакуация на восток основных промышленных предприятий Кривого Рога, Запорожья и Днепропетровска. Одни только участники оборона Киева отправили 80 000 железнодорожных вагонов с грузами стратегического значения. Все это было призвано  послужить созданию оружия будущей Победы.   

Я перечитал несколько раз повесть «Зеленая брама». Хотелось узнать, как сложилась дальнейшая судьба Евгения Долматовского. И не отыскал. Его рассказ об этом я нашел в его книге воспоминаний «Очевидец»:                                         

«Нас привели, наконец, в село Подвысокое, два дня назад бывшее цен­тром нашей окруженной группировки. В здании школы, где размещался не­давно наш штаб, находился теперь штаб немецкой дивизии. Парты были выволочены во двор, они стояли полукругом перед крыльцом.

Нас посадили за парты. Шел холодный дождь.

На крыльце школы появился немецкий генерал. Он был стар или пока­зался мне старым, хотя вид у него был бравый, и резиновая накидка кофей­ного цвета щеголевато лежала на его плечах.

Генерал осмотрел нашу печальную группу, к которой присоединили еще несколько командиров, подобранных на подсолнечных плантациях. Пере­водчик объявил:

— С вами хочет говорить генерал фон Даниэльс.

Генерал заговорил несколько напыщенно, постукивая стеком по пери­лам крыльца.

Я хорошо запомнил его речь, несмотря на туманный заслон, вызванный ранением в голову и долго ещё потом мучивший меня.

Генерал говорил, что на днях будет взята Москва, что война подходит к концу и останется только расправиться с Англией. Он очень умело и как-то четко унижал нас, обещал, что так же, как мы, за партами скоро будет сидеть и верхушка Красной Армии.

Закончив речь, Даниэльс несколько картинно покинул крыльцо, а мы остались сидеть за партами, не в силах глянуть друг другу в глаза.

Детские размеры парт помогали нам не упасть.

Ужасно стучит кровь в висках.

Не удержусь, расскажу о встрече с генералом Даниэльсом, имевшей ме­сто в декабре 1942 года под Сталинградом. Даниэльс попал в плен. В штабе фронта я сбивчиво объяснил, что у меня с Даниэльсом старые счеты и есть необходимость поговорить. Было испрошено у командующего фронтом К. К. Рокоссовского разрешение на небольшой спектакль. Рокоссовский строго предупредил, чтобы никакого издевательства над пленным.

Накануне ночью я мучительно вспоминал слова, которые говорил гене­рал в августе 1941 года, обращаясь к пленным в Подвысоком.

Генерала фон Даниэльса доставили в здание школы (кажется, это проис­ходило в селе Малая Ивановка), посадили за парту. Да, тот самый, но пону­рый, мрачный… Я встал перед ним и фразу за фразой стал повторять то, что Даниэльс говорил нам тогда в Подвысоком, только переворачивая все в об­ратный адрес, и старался быть сдержанным, чтобы выполнить приказание Рокоссовского. Но Даниэльс разозлился, встал и заявил присутствующим штабистам, что комиссар над ним издевается. Мне пришлось дальше про­износить дальнейшую речь по-немецки:

Фон Даниэльс был ошеломлен:

Вероятно, для штабистов сцена эта могла выглядеть несколько театраль­но. Но не для меня и не для фон Даниэльса.

Мне остается дополнить этот эпизод сведениями о дальнейшей судьбе генерала. Вскоре после пленения он вошел в комитет «Свободная Германия». Выступал с заявлениями и обращался к сражающимся немецким солдатам с призывом кончать несправедливую войну».

P. S. Евгению Долматовскому выпала судьба стать очевидцем не только триумфально завершившихся Сталинградской и Курско-Орловской битв, но и блистательной наступательной операции «Багратион» маршала К.К. Рокоссовского по разгрому группы армий «Центр» и освобождению Советской Белоруссии. Ему досталась честь присутствовать на церемонии подписания в Берлине капитуляции фашистской Германии перед Советским Союзом и странами Антигитлеровской коалиции 9 мая 1945 года.       

Владимир Сиряченко

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.