Решающее сражение переломной битвы
Броня к броне.
Рвануло в небо пламя!
И дрогнула былинная земля!..
Горели танки жаркими
кострами,
И были дымом застланы поля.
Особый её характер
Курская битва! Эпохальное событие не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Выверенную характеристику дал ей наш Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин: «Если битва под Сталинградом предвещала закат немецко-фашистской армии, то битва под Курском поставила её перед катастрофой». В результате победоносного завершения этой крупнейшей операции Красная Армия без передышки оттеснила противника за Днепр. После поражения под Курском гитлеровское командование уже было не в состоянии проводить какую-либо свою наступательную операцию. С Курской битвы началась наша дорога на Берлин.
Каждое сражение, большое или малое, имеет свои особенности. Характерна своими особенностями и Курская битва. Их три.
Прежде всего следует отметить выстраданное коллективное решение Ставки Верховного Главнокомандования, Генерального штаба и командующих фронтами о переходе на преднамеренную оборону. Именно так: на преднамеренную, а не вынужденную. Подобного в процессе подготовки к другим сражениям не было. Как свидетельствует Главный маршал авиации А.Е. Голованов, эта идея принадлежала К.К. Рокоссовскому и была поддержана Ставкой.
Для раскрытия этого замысла советского командования следует, не вдаваясь в пространные подробности, ответить на вопрос: как зарождалось это гигантское сражение, как получилось, что с весны 1943 года Курск стал центром внимания высшего военного командования Германии и СССР?
Разгромив крупную немецко-фашистскую группировку врага в районе Сталинграда, Красная Армия перешла в решительное наступление и на других участках советско-германского фронта. В результате упорных боёв была освобождена значительная часть территории страны, в том числе такие города, как Курск, Белгород и Харьков.
Однако противник, стараясь не допустить дальнейшего ухудшения обстановки на этом участке фронта, принял ответные меры и в начале марта нанёс из района г. Люботина сильный удар по войскам левого крыла Воронежского фронта. Таким образом, 16 марта мы вновь оставили Харьков, а 18-го — и Белгород. К концу месяца боевые действия начали затухать. Обе стороны перешли к обороне, на фронтах наступило затишье.
Застывшее положение советских и германских войск после боёв в районе Белгорода оперативники противоборствующих сторон перенесли на карты различных масштабов. Эти карты стали предметом пристального внимания и тщательного анализа в Ставках и Генеральных штабах Москвы и Берлина. По конфигурации фронта сотни самых крупных военачальников вермахта и Красной Армии старались определить ближайший замысел противоположной стороны, продумать и противопоставить свой план. Вполне естественно, всё внимание было приковано к так называемой Курской дуге, которая выступала на запад между Орлом и Белгородом, прикрывая Курск. От этого города своей выпуклой частью она на двести километров вклинилась в контролируемую немецкими войсками территорию. Внутри этой гигантской дуги находилась крупная группировка советских армий. Войска же противника севернее Курска, в районе Орла, и южнее, в районе Белгорода, вдавались в расположение наших войск. Основанием Курского выступа стала магистраль Белгород — Курск, а его вершиной — дорога Рыльск — Севск.
Дугообразное очертание линии фронта в районе Курска у немецко-фашистского командования породило соблазн провести здесь крупную наступательную операцию, чтобы окружить и уничтожить «в мешке» значительные силы советских войск, взять реванш за Сталинград и вновь повернуть ход войны в свою пользу. Курский выступ, по словам Манштейна, «сам просился быть отрезанным». Такой соблазн и породил план нового немецкого наступления, получившего выразительное наименование «Цитадель». Большой хитростью он не отличался, был прост и незамысловат: двумя одновременными встречными ударами отрезать Курский выступ.
Он, этот выступ, стал головной болью и для советского командования. Возможные боевые действия противника были очевидны. Что в этих условиях предпринять? Начать наступление первыми? Шансы на победу у советской стороны были. Но наступление привело бы к затяжным боям и, что самое главное, к большим людским потерям. А может быть, начать летнюю кампанию оборонительными действиями, измотать и обескровить врага, а затем самим перейти в наступление? Раздумья, борьба мнений, анализ возможностей. Сопоставление, цифры, карты, разведсведения, бессонные ночи. Когда в Генеральном штабе и Ставке стал в общих чертах вырисовываться немецкий план действий в районе Курского выступа, идея преднамеренной обороны начала брать верх.
Приведу мнение по этому вопросу начальника Генерального штаба А.М. Василевского: «Произошёл редчайший в истории случай: сильнейшая сторона преднамеренно перешла к обороне. Это — выдающийся пример творческого подхода Ставки ВГК и ГШ к решению стратегических задач войны. Переход в контрнаступление после того, как противник будет обескровлен и измотан в ходе беспощадных атак, позволял советским войскам достичь больших успехов с гораздо меньшими потерями».
Итак, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о переходе к преднамеренной обороне в районе Курска, и это первая отличительная особенность Курской битвы.
Второе, что отличает её от других, — это повышенное внимание к разведке. Никогда ранее в подготовительный период ей не уделялось столь большого и пристального внимания. В тайну замысла врага и установления сроков начала его наступления старались проникнуть буквально все разведывательные ведомства. В соответствии с ними принимались решения и давались указания фронтам. Привожу примеры.
Директива Ставки ВГК №30123 от 8 мая 1943 года
По некоторым данным, противник может перейти в наступление 10—12 мая на орловско-курском или на белгородско-обоянском направлении, либо на обоих направлениях вместе.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает к утру 10 мая иметь все войска, как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особое внимание уделить готовности нашей авиации, с тем, чтобы в случае наступления противника не только отразить удары его авиации, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе.
Получение подтвердить. О принятых мерах донести.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН, А. ВАСИЛЕВСКИЙ.
Директива Ставки ВГК №39131 от 20 мая 1943 года
По сведениям, полученным от агентурной разведки, немцы намечают начать наступление на нашем фронте в период 19 — 26 мая.
Приказываю: не ослаблять бдительности и боевой готовности войск, авиацию держать в полной готовности. Разведкой и захватом пленных вскрывать группировку противника и его действительные намерения.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН.
Однако и на этот раз наступление противника не началось. В томительном ожидании прошёл июнь. В первых числах июля развед-отделы Воронежского и Центрального фронтов информировали командующих о том, что немецкое наступление вот-вот начнётся. Его ожидали 2 и 3 июля, но противник бездействовал. Наконец, 4 июля удалось взять «языка», который сообщил о том, что немцы начнут штурм 5 июля.
В том, что военное руководство страны знало о нескольких сроках немецкого наступления и их переносе, в том, что в конце концов последний срок был установлен с точностью до часа, — в этом несомненная заслуга советской разведки всех уровней.
Почти точные сведения о времени наступления врага породили ещё одну, третью характерную особенность этой битвы. Её суть: неординарное решение об упредительном ударе по позициям немецко-фашистских войск за 30—40 минут до их перехода в атаку.
К участию в битве гитлеровское командование привлекло огромные силы — 50 дивизий, из которых 18 были танковыми и моторизованными. Вражеская группировка насчитывала около миллиона солдат и офицеров, имела новейшую боевую технику, в том числе танки «пантеры», «тигры» и штурмовые орудия «фердинанд». Оборону в районе Курской дуги предстояло держать двум советским фронтам: Центральному — под командованием К.К. Рокоссовского и Воронежскому — под командованием Н.Ф. Ватутина.
И грянул бой
5 июля 1943 года. Блекнет ночное небо. Застыли в ожидании миллионы людей, нацелились друг на друга тысячи орудийных и танковых стволов, готовы к запуску тысячи самолётных моторов. Одна противоборствующая сторона готова к атаке, которая должна начаться в 2 часа 30 минут. Другая сторона изготовилась к обороне. Но в 2 часа 20 минут для неё прозвучал долгожданный сигнал: «Буря!» По изготовившимся для броска войскам противника артиллерия Центрального и Воронежского фронтов нанесла неожиданный и мощный удар.
Конечно же, упреждающий удар советской артиллерии не только привёл к людским и материальным потерям врага, но и к его замешательству. Маршал артиллерии, Герой Советского Союза В.И. Казаков в книге «Артиллерия, огонь!» приводит весьма любопытные на этот счёт показания командира роты немецкой 9-й танковой дивизии: «Эти 30 минут были настоящим кошмаром. Мы не понимали, что случилось. Обезумевшие от страха офицеры спрашивали друг друга: «Кто же собирается наступать — мы или русские?» Рота потеряла 20 человек убитыми и 38 ранеными… Убит командир нашего батальона… Шесть танков вышли из строя, не сделав ни одного выстрела».
Но перейдут ли немцы в наступление? Не напрасен ли этот шквал артиллерийского огня? Сотни биноклей и стереотруб направлены на позиции противника. Сотни командиров разных уровней, отрываясь от приборов, смотрели на циферблаты своих часов. В 5 часов 30 минут фронт ожил, противник перешёл в наступление, битва под Курском началась.
Наступление врага ждали не только те, кому предстояло принять на себя удар, но и те, кто руководил подготовкой к этому сражению. Его ждали в Ставке и в Генеральном штабе. Его ожидал и Верховный Главнокомандующий. У нас есть возможность узнать об этом из первых уст.
В ночь на 5 июля командующий Авиацией дальнего действия А.Е. Голованов был с докладом у И.В. Сталина. После решения всех вопросов и подписания бумаг Верховный стал размышлять о К.К. Рокоссовском:
«Наконец Сталин заговорил о создавшемся сейчас положении на Центральном и Воронежском фронтах. Рассказал о своём разговоре с Рокоссовским, когда тот на вопрос, сможет ли он сейчас наступать, ответил, что для наступления ему нужны дополнительные силы и средства, чтобы гарантировать успех, и настаивал на том, что немцы обязательно начнут наступление, но не выдержат долго…
— Неужели Рокоссовский ошибся?.. — Немного помолчав, Верховный сказал: — У него там сейчас Жуков.
Из этой реплики мне стало ясно, с какой задачей находится Георгий Константинович у Рокоссовского. Было уже утро, когда я собирался попросить разрешения уйти, но раздавшийся телефонный звонок остановил меня. Не торопясь, Сталин поднял трубку ВЧ. Звонил Рокоссовский. Радостным голосом он доложил:
— Товарищ Сталин! Немцы начали наступление!
— А чему вы радуетесь?— спросил несколько удивлённо Верховный.
— Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин! — ответил Константин Константинович.
Разговор был окончен.
— А всё-таки Рокоссовский опять оказался прав, — как бы для себя сказал Сталин».
Понятно, чему радовался командующий Центральным фронтом. Он не ошибся в своих прогнозах: преднамеренная оборона даст возможность измотать противника, погасить его наступательный пыл, а затем, понеся меньшие потери, самим перейти в наступление.
По-разному развивались события для наших войск на флангах Курской дуги. Изначально большего успеха добился противник на её южном фасе. Против Воронежского фронта здесь наступала группа армий «Юг» под командованием фельдмаршала Э. Манштейна.
8 июля главный удар противника по-прежнему наносился на обоянском направлении. В упорных боях на протяжении всего дня войска фронта успешно отражали многочисленные атаки гитлеровцев, преградив путь танковым и моторизованным дивизиям к Обояни. Представитель Ставки А.М. Василевский писал: «На третий день наступления гитлеровцы в районе шоссе, ведущем на Обоянь, сосредоточили всю мощь своей ударной группировки, но смогли вклиниться во вторую полосу обороны лишь на 3—8 километров… Расширить прорыв в сторону Обояни врагу не удалось».
В последующие два дня обстановка на белгородском направлении продолжала оставаться более сложной, чем на северном участке Курской дуги. С утра 9 июля немецко-фашистское командование предприняло ещё одну отчаянную попытку прорваться на Обоянь вдоль шоссе Белгород — Курск. Наступление немецких бронировано-механизированных группировок (500 танков) поддерживала почти вся авиация 4-го воздушного флота (1500 самолётов). Бои приняли крайне ожесточённый характер. Гитлеровским войскам и в этот день удалось продвинуться на шесть — восемь километров. Н.Ф. Ватутин был вынужден ввести в сражение все свои резервы. Усилили свой фронт и немцы.
Весь день в белгородском небе носились тучи немецких и советских самолётов. Они бомбили и штурмовали живую силу и технику друг друга, то там, то здесь завязывались воздушные схватки, нередко в них участвовали от 100 до 150 самолётов. Ценой огромных потерь противнику удалось вклиниться в нашу оборону начиная с 5 июля на глубину до 35 километров, выйти к тыловой армейской полосе 6-й гвардейской армии. Здесь он был остановлен. На Обоянь прорваться враг так и не смог. Не смог он это сделать и 10 июля. 11 июля противник сделал ещё одну попытку развить своё наступление, но уже к вечеру его план был окончательно сорван. И Манштейн стал искать уязвимые места в обороне Воронежского фронта на других участках. В этом плане заманчивым выглядел небольшой клин, вбитый в ходе наступления немецких войск на стыке наших 6-й и 7-й гвардейских армий, где врагу удалось внедриться в советскую оборону на глубину приблизительно до 35 километров.
Сосредоточив крупные силы пехоты, танков, артиллерии и авиации на узком участке фронта, Манштейн нацелился на посёлок Прохоровка. Западнее этого пункта он собрал мощный кулак, состоявший из отборных, хотя уже потрёпанных, танковых дивизий «Адольф Гитлер», «Мёртвая голова», «Рейх» и других соединений 4-й танковой армии. В составе этой танковой армады было более сотни «тигров» и «фердинандов».
Однако намерения немцев удалось разгадать. Стремясь сорвать замысел Манштейна, командующий Воронежским фронтом с согласия Ставки ВГК решил нанести по врагу мощный контрудар. Он был намечен на 12 июля. Для усиления фронта Ставка передала Н.Ф. Ватутину две гвардейские армии — танковую под командованием генерала П.А. Ротмистрова и общевойсковую — генерала А.С. Жадова. Ротмистров вспоминал: «Нашей армии было приказано занять исходное положение на рубеже Прелестное — Сторожевое — Беленихино к 24 часам 11 июля: готовность к боевым действиям 3 часа 12 июля».
Волей сложившихся обстоятельств мало кому известная ранее Прохоровка становилась местом крупнейшего столкновения двух мощных противоборствующих группировок, оснащённых невиданным доселе количеством бронированных машин.
Нашла коса на камень
В 8 часов 30 минут 12 июля танковая армия П.А. Ротмистрова перешла в наступление. Манштейн немедленно ввёл в дело свою бронированную группировку. В орбиту боя втягивались всё новые и новые силы. Две лавины танков одновременно двинулись навстречу друг другу и сомкнули свою броню в трёх километрах от Прохоровки. У совхоза «Комсомолец» началось невиданное в истории войн встречное побоище, стержнем которого стало танковое сражение. Широкое поле стало тесным для тысячи двухсот стальных машин.
Словно сцепившиеся в один гигантский клубок, танки уже не могли разойтись. Ревели надрывно моторы, огневой смерч рвал броню «тигров», «пантер», «фердинандов» и «тридцатьчетвёрок». На Прохоровском поле кострами горели сотни машин. Огонь, дым и пыль тянулись в небо, застилали солнце. Грохот разрывов, лязг и скрежет железа сливались в дикую какофонию звуков. Танки сшибались между собой в лоб, таранили друг друга в борт и расстреливали сзади. Они сражались до тех пор, пока на огненно-дымное Прохоровское поле не пала ночь, и отличить, где свой, а где чужой, стало уже невозможно. Когда «на поле грозной сечи ночная пала тень», таранно-огневой бой стал затухать.
В крупнейшем танковом сражении под Прохоровкой 12 июля 1943 года противник потерпел тяжёлое поражение. Активный участник тех событий А.Х. Бабаджанян свидетельствовал: «Бронированная лейб-гвардия Гитлера — его отборные танковые дивизии, руководимые одним из опытнейших мастеров вождения танковых войск в фашистской армии генералом Готом, — не выдержала встречного удара 5-й гвардейской танковой армии, которой командовал известный танковый военачальник Павел Алексеевич Ротмистров, 5-й гвардейской общевойсковой армии А.С. Жадова и других советских войск. О размахе сражения под Прохоровкой красноречиво говорит следующий факт: только в течение одного дня немцы потеряли почти 400 танков».
12 июля стало днём окончательного кризиса немецко-фашистского наступления на Курск на белгородском направлении. Большие потери в сражении под Прохоровкой понесла и советская сторона. Здесь, можно сказать, нашла коса на камень.
В тот же день, 12 июля, на орловском плацдарме перешёл в наступление Центральный фронт. Операция «Кутузов» вступила здесь в свою полную фазу.
На южном же фасе Курской дуги обстановка продолжала оставаться сложной. Контрудар Воронежского фронта, предпринятый 12 июля, не завершился полным разгромом врага. Он 13 июля продолжал отчаянные попытки наступать, а командование Воронежского фронта стремилось окружить и уничтожить немецкую группировку. Бои этого дня достигли наивысшего напряжения с центром опять-таки под Прохоровкой. Обстановка здесь была настолько тревожной, что Верховный Главнокомандующий приказал Г.К. Жукову, находившемуся у К.К. Рокоссовского, срочно выехать в район Прохоровки, и 13 июля он прибыл на командный пункт Воронежского фронта. Впоследствии Георгий Константинович вспоминал:
«Ознакомившись с обстановкой, действиями противника и своих войск, мы пришли к выводу: ещё энергичнее продолжать начатый контрудар с тем, чтобы на плечах отходящего противника захватить ранее занимаемые им рубежи в районе Белгорода. После этого, произведя в сжатые сроки подготовку войск, перейти всеми силами обоих фронтов в решительное контрнаступление».
В сборнике статей под названием «Роковые решения», изданном в Нью-Йорке в 1956 году, помещена статья видного немецкого генерала З. Вестфаля «Между двумя решающими сражениями». В ней, в частности, автор так описывает исход сражения на белгородском плацдарме: «Группа армий «Юг» вначале добилась некоторого успеха, но в середине июля всё-таки пришлось отказаться от дальнейшего проведения операции. Особую тревогу вызывали потери танков в «белгородской мясорубке». Советский маршал Конев назвал эту битву «лебединой песней танковых дивизий».
17 июля Воронежский фронт своим левым крылом совместно с армиями Степного фронта под командованием генерала И.С. Конева начали выдавливать группировку Манштейна, вклинившуюся в нашу оборону за две недели боёв, на прежние позиции. Движение немецко-фашистских войск на белгородском направлении пошло вспять.
Полностью провалившийся гитлеровский план
Дата завершившегося оборонительного сражения на южном фасе Курской дуги стала поводом для принятия и опубликования приказа Верховного Главнокомандующего. В нём, в частности, отмечалось:
«Вчера, 23 июля, успешными действиями наших войск окончательно ликвидировано июльское немецкое наступление из районов южнее Орла и севернее Белгорода в сторону Курска…
В ожесточённых боях наши войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев и последующими решительными контрударами не только отбросили врага и полностью восстановили положение, занимавшееся ими до 5 июля, но и прорвали оборону противника, продвинувшись в сторону Орла от 15 до 25 километров…
Таким образом, немецкий план летнего наступления нужно считать полностью провалившимся. Тем самым разоблачена легенда о том, что немцы летом в наступлении всегда одерживают успехи, а советские войска вынуждены будто бы находиться в отступлении».
Последняя фраза из приведённой выдержки вписана в текст приказа, как свидетельствует С.М. Штеменко, лично И.В. Сталиным.
С каким вдохновением читал знаменитый радиодиктор Юрий Левитан приказ, каждое слово которого проникало в сердца советских людей! С каким вдохновением слушала его вся страна! Многие не могли сдержать слёз радости. И это не преувеличение. Люди с воодушевлением воспринимали любое известие о победе, пусть даже маленькой, пусть местного значения. А тут окончательно ликвидировано июльское немецкое наступление. Можно ли было не радоваться этому сообщению, можно ли было сдерживать слёзы? Враг остановлен, его наступление захлебнулось, наше наступление развивается успешно!
В этих итогах, в этих всенародных радостях центральное место занимает танковое сражение под Прохоровкой.
Прохоровка! Сражение в районе этого небольшого посёлка Белгородской (в то время Курской) области воистину стало решающим событием во всей великой битве летом 1943-го. «Этот день был переломным моментом, — оценивал Г.К. Жуков, — в сражениях на белгородском направлении. Обескровленные и потерявшие веру в победу, гитлеровские войска на всех основных участках переходят к обороне».
Через несколько дней в результате наступательных боёв всех советских фронтов в районе Курской дуги были освобождены Орёл и Белгород. Венцом этого стал первый за всю войну салют 5 августа 1943 года. Идея о его проведении принадлежит Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину. Ещё через несколько дней прогремел салют в честь освобождения Харькова. Этим событием завершилась Курская битва.
Победа Красной Армии, всего советского народа в этом грандиозном противостоянии Второй мировой войны добыта мужеством, стойкостью и силой духа советского воина. Но не только. В борьбе с врагом в районе Курска победили военная, экономическая и политическая стратегия высшего руководства страны, талант полководцев, наконец, подвиги и жертвенность тружеников тыла.
В ходе Курской битвы советская военная стратегия, оперативное искусство и тактика взяли безусловный верх над хвалёным военным мастерством гитлеровских армий. Это был поистине творческий подход к решению сложнейших задач. Это было подлинное торжество советского военного искусства. Стоит повторить: отсюда, то есть от Прохоровки, Курска, Орла, Белгорода, началось наше победное движение на Берлин.
А.М. Сергиенко,
кандидат исторических наук, подполковник в отставке
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.